Да еще эта самая Лейла с пушкой, возможно, и где-то рядом. Проклятье, как она хорошо разбирается в музыке, ведь выбранные ею вещи до сих пор остаются на айподе у Кристиана. Но хуже Лейлы чертова педофилка миссис Робинсон; я не могу понять ее и не хочу. Еще я не хочу, чтобы она маячила в наших отношениях как фея в золотистом ореоле. Кристиан прав, при мысли о ней я начинаю терять здравый смысл, так что лучше выбросить ее из головы.
Я выхожу из-под душа, вытираюсь, и тут меня внезапно настигает приступ злости.
Но кто остался бы равнодушным на моем месте? Какая нормальная, здоровая женщина могла бы сотворить такое с пятнадцатилетним мальчишкой? Насколько она усилила его нездоровые склонности? Я ее не понимаю. Но, хуже того, ведь он утверждает, что она помогала ему. Как?
Я вспоминаю его шрамы, ужасные физические следы жуткого детства и пугающие напоминания о том, какие шрамы остаются в его душе. У моего милого, печального Грея. Сегодня он говорил мне такие чудесные слова. Что он без ума от меня…
Глядя на свое отражение, я вспоминаю его слова и улыбаюсь. Мое сердце полно до краев счастьем, а губы расплываются в глупой улыбке. Может, у нас что-то и получится. Но долго ли он выдержит такие отношения? Ведь, возможно, он рано или поздно захочет наказать меня за то, что я выйду за какую-нибудь установленную им черту?
Моя улыбка увяла. Вот этого я как раз и не знаю. Это тень, висящая над нами. Трахаться с извращениями, да, я могу. А дальше что?
Мое подсознание тупо уставилось на меня и не находит никаких умных слов. Я возвращаюсь в спальню, чтобы одеться к выходу.
Кристиан одевается внизу и что-то там делает, сейчас я одна в спальне. Кроме платьев, в шкафу еще много нового нижнего белья. Я выбираю черный корсет-бюстье стоимостью 540 долларов (она указана на этикетке) с серебряной отделкой и очень короткие трусики. Еще чулки телесного цвета, тончайшие, нежные, чистый шелк. Ах, какие приятные на теле, и как возбуждают…
Я протягиваю руку к платьям, когда в дверях появляется Кристиан. Ну хоть бы постучался! Он застывает на месте, смотрит на меня; в глазах появляется голодный блеск. Я густо краснею. На нем белая рубашка и черные брюки; ворот рубашки распахнут. Там виднеется линия от помады.
— Вам нужна моя помощь, мистер Грей? Вероятно, вы явились сюда с какой-то целью, а не для того, чтобы бессмысленно стоять, разинув рот.
— Мисс Стил, мне нравится стоять, бессмысленно разинув рот, — сумрачно огрызается он и проходит в комнату, по-прежнему не отрывая от меня глаз. — Напомните мне, чтобы я послал карточку с благодарностью Кэролайн Эктон.
Я хмурюсь. Это еще кто?
— Персональный продавец в «Нейман», — говорит он, предугадав мой невысказанный вопрос.
— А-а.
— Я рассеянный.
— Знаю. Что ты хочешь, Кристиан? — Я строго смотрю на него.
Он хитро ухмыляется и вытаскивает из кармана серебряные шарики. От неожиданности я немею. Черт побери! Он хочет меня отшлепать? Сейчас? Почему?
— Это не то, что ты думаешь, — быстро предупреждает он.
— Тогда объясни, — одними губами прошу я.
— Я подумал, что ты могла бы носить их сегодня вечером.
Смысл этой фразы доходит до меня очень медленно.
— На приеме? — с ужасом спрашиваю я.
Он кивает, его глаза темнеют.
О господи!
— И после этого ты меня отшлепаешь?
— Нет.
На миг я чувствую разочарование.
Он смеется.
— А ты что, этого хочешь?
Я судорожно сглатываю, не зная, что и ответить.
— Уверяю тебя, что я больше не собираюсь прикасаться к тебе таким образом, даже если ты станешь умолять меня об этом.
Ого! Это новость.
— Хочешь поиграть в эту игру? — продолжает он, держа на ладони шарики. — Ты всегда можешь их вытащить, если тебе надоест.
Я гляжу на него. Он выглядит этаким коварным искусителем — взъерошенные волосы, в темных глазах — эротические мысли, губы раздвинуты в сексуальной усмешке.
— Давай, — тихо соглашаюсь я. Да, да! Моя внутренняя богиня обрела свой голос и кричит во всю мощь.
— Молодец, хорошая девочка, — усмехается Кристиан. — Пойдем, я их вставлю, когда ты наденешь туфли.
— Туфли?
Я поворачиваюсь и смотрю на замшевые шпильки — серые, в тон платью, которое я выбрала.
Какой шутник!..
Протянув руку, он поддерживает меня, пока я надеваю шпильки от Кристиана Лубутена. Мельком вижу их цену — 3 295 долларов. Теперь я стала выше на пять дюймов, не меньше.
Он ведет меня к кровати, но не садится, а идет к единственному стулу в комнате. Хватает его и ставит передо мной.
— Когда я кивну, ты наклоняешься и держишься за стул. Поняла? — хрипло спрашивает он.
— Да.
— Хорошо. Теперь открой рот, — негромко приказывает он.
Я делаю, как он сказал, ожидая, что сейчас он положит шарики мне в рот. Нет, он кладет в него свой указательный палец.
Ого!
— Соси, — велит он.
Я беру его руку и делаю, как велено («вот видишь, я могу быть послушной, когда хочу»).
Палец пахнет мылом. М-м-м… Я сосу изо всех сил. Его глаза вылезают из орбит, а изо рта вырываются прерывистые выдохи. Сейчас мне и смазка не требуется. Он берет шарики в рот, а я ласкаю его палец, щекочу его языком. Когда он пытается вытащить палец, я сжимаю его зубами.
Он усмехается и качает головой, мол, так нельзя, и я отпускаю его палец. Он кивает, я нагибаюсь и хватаюсь за края стула. Он сдвигает в сторону мои трусы и очень медленно вставляет в меня палец, медленно крутит его там, так что я ощущаю его всеми стенками. Из меня вырывается непроизвольный стон.
Он вынимает палец и осторожно вставляет шарики, один за другим, заталкивая их глубоко внутрь меня. Потом поправляет трусики и целует мне попку. Проведя ладонью по моим ногам от щиколотки до бедер, ласково целует верх каждого бедра, там, где заканчиваются чулки.
— У вас классные ноги, мисс Стил.
Встав сзади, он хватает меня за бедра и прижимает к себе, так что я ощущаю его эрегированный член.
— Пожалуй, я возьму тебя в такой позе, когда мы вернемся домой. Теперь можешь выпрямиться.
Тяжелые шарики наполняют меня и тянут, у меня кружится голова. Не разжимая рук, Кристиан целует меня в плечо.
— Я купил вот эту штуку тебе в прошлую субботу, чтобы ты ее надела. — Он протягивает ко мне кулак и разжимает. На ладони лежит маленькая красная коробочка. На крышке написано «Картье». — Но ты сбежала, и у меня не было возможности передать это тебе.