Что ей мешает? Мое присутствие? Я так действую на нее? Потому что у меня то же самое — мне не хочется ее видеть.
Она поднимает голову и смотрит прямо в глаза Кристиану.
— Меня шантажируют.
Ничего себе! Вот так новость. Кристиан замирает. Неужели кто-то пронюхал о ее склонности бить и трахать несовершеннолетних мальчишек? Я подавляю отвращение, в голове проносится мимолетная мысль о цыплятах, которые приходят в дом, где их поджарят. Мое подсознание трет руки с плохо скрытым злорадством. Поделом тебе!
— Как? — спрашивает Кристиан; в его голосе слышится откровенный ужас.
Она лезет в дизайнерскую кожаную сумку несуразной величины, вытаскивает записку и вручает ему.
— Положи ее и разверни. — Кристиан кивает подбородком на бар.
— Ты не хочешь к ней прикасаться?
— Нет. Отпечатки пальцев.
— Кристиан, ты же знаешь, я не могу обратиться с этим в полицию.
Зачем я слушаю все это? Она трахает какого-то другого беднягу?
Она кладет перед ним записку, он наклоняется и читает.
— Они требуют всего-то пять тысяч долларов, — говорит он почти с пренебрежением. — Ты догадываешься, кто бы это мог быть? Кто-нибудь из знакомых?
— Нет, — говорит она своим нежным, ласковым голосом.
— Линк?
«Линк? Кто такой?»
— Что, через столько лет? Не думаю, — бурчит она.
— Айзек знает?
— Я ему не говорила.
«Кто такой Айзек?»
— По-моему, его надо поставить в известность, — говорит Кристиан.
Она качает головой, и я внезапно осознаю, что я тут лишняя. Я не хочу ничего знать. Я пытаюсь высвободить свою руку, но Кристиан лишь крепче ее сжимает и поворачивается ко мне.
— Что?
— Я устала. Пожалуй, я лягу.
Его глаза испытующе всматриваются в мое лицо. Что они ищут в нем? Осуждение? Одобрение? Враждебность? Я стараюсь, чтобы оно было как можно более бесстрастным.
— Хорошо, — говорит Кристиан. — Я скоро приду.
Он отпускает мою руку, и я встаю. Элена с опаской косится на меня. Я стою, плотно сжав губы, и выдерживаю ее взгляд.
— Доброй ночи, Анастейша. — Она одаривает меня слабой улыбкой.
— Доброй ночи, — холодно бормочу я и направляюсь к выходу.
Напряжение невыносимо. В дверях слышу, что они продолжают прерванный разговор.
— Элена, я не уверен, что могу что-либо сделать, — говорит Кристиан. — Если все дело лишь в деньгах… — Его голос обрывается. — Я могу попросить Уэлча заняться этим.
— Нет, Кристиан, я просто хотела поделиться с тобой, — отвечает она.
Уже за дверью я слышу, как она говорит:
— Ты весь светишься от счастья.
— Да, это так, — отвечает Кристиан.
— Ты заслуживаешь его.
— Хотелось бы надеяться.
— Кристиан. — Она строго урезонивает его.
Я замираю и вся обращаюсь в слух. Ничего не могу с собой поделать.
— Она знает, как ты негативно относишься к себе? Обо всех твоих проблемах?
— Она знает меня лучше кого бы то ни было.
— Да? Обидно слышать.
— Это правда, Элена. Мне не приходится играть с ней в игры. И я серьезно говорю тебе — оставь ее в покое.
— Почему она так настроена против меня?
— Что ты… Что мы были… Что мы делали… Она не понимает этого.
— Добейся, чтобы поняла.
— Дело прошлое, Элена. Зачем мне портить ей настроение нашими отношениями? Она милая, невинная, хорошая девочка и каким-то чудом любит меня.
— Это не чудо, Кристиан, — добродушно ворчит Элена. — Ты должен хоть чуточку верить в себя. У тебя слишком низкая самооценка. Ты яркий мужчина, я часто говорила это тебе. А она вроде симпатичная. Сильная. Она сможет тебя поддержать в трудную минуту.
Ответ Кристиана я не слышу. Так, значит, я сильная? Как-то я не вижу в себе особой силы.
— Тебе ее не хватает? — продолжает Элена.
— Ты о чем?
— О твоей игровой комнате.
Я затаила дыхание.
— Вообще-то, это не твое собачье дело, — злится Кристиан.
Ого!
— Ну извини, — фыркает Элена.
— Думаю, тебе лучше уйти. И пожалуйста, в следующий раз звони и предупреждай о своем появлении.
— Кристиан, я прошу прощения, — говорит она, и по ее тону заметно, что на этот раз она говорит искренне. Впрочем, она тут же не удерживается от язвительного вопроса: — С каких это пор ты стал таким чувствительным?
— Элена, у нас деловые отношения. Они приносят нам обоим огромную выгоду. Пускай так будет и впредь. А то, что было между нами, — дело прошлое. Анастейша — мое будущее, и я не намерен им рисковать, так что хватит.
Его будущее!..
— Понятно.
— Слушай, мне жаль, что у тебя возникли неприятности. Я надеюсь, что тебе удастся все выяснить и что это окажется блефом, — говорит он уже мягче.
— Я не хочу тебя терять, Кристиан.
— Элена, я не твой, чтобы ты могла меня потерять, — огрызается он опять.
— Я не это имела в виду.
— А что же? — злится он.
— Знаешь, не хочу с тобой спорить. Твоя дружба для меня очень много значит. Сейчас я не стану раздражать Анастейшу. Но если я тебе понадоблюсь, ты только скажи. Я всегда буду рядом с тобой.
— Анастейша уверена, что ты была у меня в прошлую субботу. Ты ведь позвонила, и все. Зачем ты сказала ей другое?
— Мне хотелось, чтобы она поняла, как ты был огорчен после ее ухода. Я не хотела, чтобы она огорчала тебя.
— Она и так знает. Я сказал ей об этом. Так что перестань вмешиваться. Честное слово, ты как мамочка-наседка.
Кристиан произносит эти слова уже спокойно. Элена смеется, но в ее смехе слышится грусть.
— Понятно. Прости. Ты же знаешь, что я переживаю за тебя. Кристиан, я никогда не предполагала, что ты способен влюбиться. Мне очень приятно это видеть. Но я не перенесу, если она тебя обидит.
— Я попробую обойтись без этого, — сухо возражает он. — Ну, так ты не хочешь, чтобы Уэлч вмешался в историю с шантажом?
— Пожалуй, лишним это не будет, — с тяжким вздохом отвечает она.
— Хорошо, завтра я позвоню ему.
Я слушаю, как они перебрасываются фразами, обсуждая проблему. Они говорят, как старые друзья. Что ж, Кристиан так и говорит — просто друзья. А она заботится о нем — может, чрезмерно. Ну, а с другой стороны, разве те, кто его знают, могут не переживать за него?