— Спасибо, Кристиан. И еще раз прости. Я не хотела вмешиваться. Ладно, ухожу. В следующий раз позвоню.
— Хорошо.
Она уходит! Черт!.. Я мчусь по коридору в спальню Кристиана и сажусь на кровать. Через несколько мгновений входит Кристиан.
— Она ушла, — осторожно сообщает он, наблюдая мою реакцию.
Я гляжу на него и пытаюсь сформулировать свой вопрос.
— Ты расскажешь мне о ней? Я пытаюсь понять, почему ты считаешь, что она помогла тебе. — Тут я замолкаю и старательно обдумываю мою следующую фразу. — Я ненавижу ее, Кристиан. Мне кажется, именно она толкнула тебя на нездоровый путь. Вот у тебя нет друзей. Это она мешает развитию дружбы?
Он вздыхает и проводит ладонью по волосам.
— Какого хрена тебе нужно знать что-то о ней? У нас очень долгие отношения, часто она выбивала из меня дурь, а я трахал ее по-всякому, так, что ты даже не можешь вообразить. Конец истории.
Я бледнею. Черт, он злится — на меня. Я смотрю на него и хлопаю глазами.
— Почему ты так сердишься?
— Потому что все это позади! — орет он, сверкая глазами. Потом вздыхает и качает головой.
Я теряюсь. Черт… Смотрю на свои руки, сцепленные на коленях. Я просто хочу понять.
Он садится рядом.
— Что ты хочешь понять? — устало спрашивает он.
— Можешь не отвечать мне. Я не хочу вмешиваться.
— Анастейша, дело вовсе не в этом. Я не люблю говорить об этом. Годами я жил словно в батискафе; меня ничто не задевало, и я не должен был ни перед кем оправдываться. Элена всегда находилась рядом, как напарница. А теперь мое прошлое и будущее столкнулись так, как я и не предполагал.
Я гляжу на него, он — на меня, широко раскрыв глаза.
— Анастейша, я никогда не думал, что для меня возможно будущее с кем-то. Ты подарила мне надежду и помогла представить возможные варианты. — Он замолкает.
— Я подслушала, — еле слышно шепчу я и гляжу на свои руки.
— Что? Наш разговор?
— Да.
— Ну и что? — неуверенно спрашивает он.
— Она переживает за тебя.
— Да, верно. Да и я за нее тоже, по-своему. Но это и близко нельзя сравнить с тем, что я испытываю к тебе. Если все дело в этом.
— Я не ревную. — Меня задевает, что он так думает. Или я все же ревную? Черт, может, все дело в этом. — Ты не любишь ее, — бормочу я.
Он вздыхает. Он раздосадован.
— Когда-то давно я думал, что люблю ее, — говорит он сквозь зубы.
Ну и ну!
— Когда мы были в Джорджии… ты сказал, что никогда ее не любил.
— Правильно.
Я хмурю брови.
— Тогда я уже любил тебя, Анастейша. Ты единственная женщина, ради которой я готов пролететь три тысячи миль.
О господи! Ничего не понимаю. Ведь тогда он хотел, чтобы я стала его сабой. Я хмурюсь еще сильнее.
— Чувства, которые я испытываю к тебе, совсем не такие, как те, какие я когда-либо испытывал к Элене, — говорит он, как бы объясняя ситуацию.
— Когда ты это понял?
Он пожимает плечами.
— По иронии судьбы, именно Элена подсказала мне это. Она и велела мне лететь в Джорджию.
Так и знала! Я поняла это в Саванне.
Озадаченно смотрю на него. Как все это понимать? Может, она на моей стороне и беспокоится лишь о том, чтобы я его не обидела. Мысль болезненная. Я никогда не стану его обижать. Она права, его и так много обижали.
Может, она не такая и плохая. Я мотаю головой. Нет, я не желаю оправдывать их отношения. Я их не одобряю. Да, да, не одобряю. Что бы Кристиан ни говорил, эта отвратительная особа набросилась на беззащитного подростка и похитила у него юные годы.
— Ты желал ее? Когда был подростком?
— Да.
Ох.
— Она очень многому меня научила. Например, научила верить в себя.
Ох.
— Но ведь она избивала тебя.
— Да, верно, — с нежной улыбкой соглашается он.
— И тебе нравилось?
— В то время да.
— Настолько нравилось, что тебе захотелось делать то же с другими?
Его глаза раскрылись еще шире и посерьезнели.
— Да.
— Она помогала тебе в этом?
— Да.
— Была твоей сабой?
— Да.
Ни фига себе…
— И ты рассчитываешь, что я стану лучше к ней относиться? — В моем голосе звучит горечь.
— Нет. Хотя тогда моя жизнь была бы намного проще, — устало говорит он. — Я понимаю твою неготовность к общению.
— Неготовность? Господи, Кристиан, будь это твой сын, что бы ты чувствовал?
Он озадаченно смотрит на меня, как будто не понимает вопроса. Хмурится.
— Анастейша, это был и мой выбор. Меня никто не заставлял.
Тут уж мне и возразить нечего.
— Кто такой Линк?
— Ее бывший муж.
— Линкольн Тимбер?
— Он самый, — ухмыляется Кристиан.
— А Айзек?
— Ее нынешний сабмиссив.
Ну и ну.
— Ему лет двадцать пять. Знаешь, такой послушный барашек, — быстро добавляет он, правильно истолковав мою гримасу отвращения.
— Твой ровесник, — цежу я сквозь зубы.
— Слушай, Анастейша, как я уже говорил ей, она — часть моего прошлого. Ты — мое будущее. Пожалуйста, не позволяй ей встать между нами. Честно тебе признаюсь: мне уже надоело говорить на эту тему. Мне надо работать. — Он встает и смотрит на меня. — Выбрось это из головы. Прошу тебя.
Я упрямо гляжу на него.
— Да, чуть не забыл, — добавляет он. — Твоя машина прибыла на день раньше. Она в гараже. Ключ у Тейлора.
Э-ге-ге… «Сааб»?
— Завтра можно поехать?
— Нет.
— Почему?
— Сама знаешь. И вот что еще. Если ты соберешься выйти из офиса, дай мне знать. Вчера там был Сойер, наблюдал за тобой. Похоже, я вообще не могу тебе доверять.
Он хмурится, а я чувствую себя провинившимся ребенком — опять. В другой раз я бы поспорила с ним, но сейчас он взвинчен из-за разговора об Элене, и я не хочу доводить его до крайности. Тем не менее не могу удержаться от язвительного замечания:
— Я тоже не могу тебе доверять. Мог бы предупредить, что за мной наблюдал Сойер.
— Ты и тут лезешь в драку? — огрызается он.