— Потому что он ублажал другую. — Я рассмеялась. — К тому же он никогда меня такой не видел. Я носила только толстовки с капюшоном и мешковатые джинсы. Мы занимались сексом раз в месяц исключительно потому, что так положено. И это было так дерьмово! Боже, знаешь, я даже не могу вспомнить, когда в последний раз получала удовольствие от секса.
— Это очень грустно, — вздохнула Дженни. Я положила голову ей на плечо и кивнула. — Его измене нет оправдания, но если дела были так плохи, тебе следовало порвать с ним давно.
— Знаешь, что самое грустное? — громко прошептала я, буйно жестикулируя. — Он единственный человек, с которым я этим занималась. — И я решительно прикончила коктейль. Явно настало время взять еще один. — Да, может, и стоит сделать это с Тайлером, тем мужчиной у бара. Он пригласил меня на ужин.
— И ты пойдешь, правда? — спросила она, забирая мой пустой стакан. — Тебе обязательно нужно пойти.
— Я сказала, что сообщу ему насчет четверга. — Тут я заметила, что у меня чуть затуманился взгляд. Два стакана алкоголя, которые я осушила в «Юнион», явно давали о себе знать. — Он был такой... такой красивый.
— Эй, только не надо излишне облегчать ему жизнь, — сказала она, погладив меня по руке. Комната поплыла у меня перед глазами, было жутко жарко. Мне очень хотелось выпить еще. — Но тебе определенно стоит встретиться с ним в четверг, и если все пройдет гладко, то я бы посоветовала тебе сделать то, что ты хочешь. Тебе нужно вновь оседлать коня, Энджи.
— И покататься на нем, — добавила я, оглядываясь в поисках официантки. Интересно, сколько времени у нее уйдет, чтобы пробиться сюда? — А как с этим у тебя? Ты чертовски привлекательна. Как у тебя с верховой ездой?
Дженни рассмеялась.
— Сколько ты уже выпила? — спросила она. — Я обкатала слишком много жеребцов и перецеловала слишком много лягушек. Когда мне исполнилось двадцать девять, я решила, что не буду встречаться с никчемными парнями исключительно ради того, чтобы не сидеть дома одной. Поэтому я все еще жду того, единственного.
— Это здорово, — сказала я, сильно сжимая ее руку. — Это просто здорово. Знаешь что? Мне немного нехорошо.
Фойе еще быстрее закружилось у меня перед глазами, и я почувствовала, что мне стало еще жарче. Дженни помогла мне встать, и мы кое-как выбрались на улицу, в маленький дворик у отеля.
— Сколько ты выпила? — спросила Дженни, вернувшись из бара с высоким стаканом воды.
Это было самое прекрасное, что мне когда-либо доводилось пить.
— Всего две порции водки в отеле и три ананасовых коктейльчика здесь, — призналась я, тяжело дыша. — Но я ничего не ела, только завтрак.
— Ты прекрасно впишешься в местную тусовку, если будешь продолжать в том же духе, — констатировала Дженни. — Выпей воды, и по пути в «Плэнет Роуз» мы заедем перекусить.
— «Плэнет Роуз»? — переспросила я, пытаясь встать.
Теперь я вновь чувствовала себя скорее пьяной, чем разбитой. А подняться на ноги для меня оказалось непосильной задачей.
— Это караоке, — сказала Дженни и оглянулась на вход во дворик, где Джина вместе с остальными уже устроили праздник на свежем воздухе. — Ты точно в порядке? Хочешь, я отвезу тебя в отель?
— Нет, — заявила я и решительно встала. Черт, Какие высокие каблуки! — Может, с мужчинами и выпивкой мне не везет, зато в ноты я попадаю. Только укажите мне нужное направление и дайте гребаный микрофон.
Меня немного шатало, но я хотя бы могла стоять сама.
— Лa-a-a-дно, — протянула Дженни, встревожено оглядывая меня. — Ты уверена, что справишься?
— Чувствую себя прекрасно, — промямлила я. — Просто поехали в караоке. Серьезно, у меня даже есть «Сингстар» [15] , все будет отлично.
— На самом деле я хотела спросить, уверена ли ты, что тебя не вырвет? — объяснила Дженни, когда мы отправились прочь из отеля вслед ,за девочками. — Но, как вижу, ты держишься молодцом!
Мы шли пешком, пока я не протрезвела и мы не добрались до совершенно другой части города. Магазины и отели Сохо сменились чередой темных шумных баров и темных шумных баров, разделенных редкими магазинами с непонятным ассортиментом.
— Добро пожаловать в Ист-Виллидж! — объявила Дженни, взмахнув рукой.
Гламурные девушки смотрелись несколько странно рядом с неформалами и готами, которые, вывалив из баров, курили на тротуаре, но, судя по всему, девушек это не особенно трогало. Миновав пару домов, мы вереницей просочились в слегка непотребного вида бар с красными стенами, перегородками из кожи зебры и динамиками, из которых в полную мощь колонок звучала песня «Черный бархат». С нами было человек тридцать — друзья Джины, ее же коллеги, доброжелатели и просто красивые люди, которых мы подобрали по пути. И казалось, что из всех навеселе лишь одна я. Только когда меня подтолкнули к узкой барной стойке, я поняла, что здесь не крутят «Черный бархат», а кто-то поет «Черный бархат». И поет чертовски хорошо. Это явно не территория игроков в «Сингстар».
Я не буду переживать по этому поводу, решила я, сев на скамейку и с невинным видом взявшись за список песен, Откажусь от выпивки и просто буду сидеть здесь и сохранять спокойствие. Эти люди — мои потенциальные друзья. Я же не хочу, чтобы они подумали, будто я несчастная брошенная неудачница, которая приехала в Нью-Йорк и напилась до полусмерти.
— Эй, англичанка! — Передо мной возникла Джина с огромной зловещей «Маргаритой». — Это тебе. Я записала нас с тобой на пару песенок «Спайс герлз». Чувствуй себя как дома.
— О, спасибо.
Еще всего один стаканчик мне точно не повредит, ведь правда?
Следующее утро или начало дня наступило слишком быстро, учитывая то, что я не помнила ровным счетом ничего о своем вчерашнем воодушевленном исполнении песни «Спайс герлз» «Если хочешь быть». Осмотрев комнату (это было бы намного легче сделать, если бы она перестала крутиться у меня перед глазами), я увидела, что мое платье, туфли и сумочка валяются на полу. Ну, по крайней мере я хоть не устроила погром. Во время сна одеяло обернулось вокруг меня, как смирительная рубашка, и пусть после выпитого алкоголя я была слаба, как котенок, мне захотелось немедленно освободиться от этих пут. Я пиналась, как сумасшедшая, до тех пор пока не сбросила все простыни и одеяла и не улеглась по диагонали на голой кровати в одном нижнем белье.
И тогда я услышала шум душа.
Признаков присутствия другого человека в номере не наблюдалось. Я скатилась с кровати, борясь с рвотными позывами, и натянула первое, что попалось под руку, — вчерашнюю белую рубашку, — и тут душ выключился. Я мгновенно присела на корточки в расстегнутой рубашке, держась за кровать. К несчастью, замок на двери в ванной щелкнул. Огромное зеркало самым бесстыдным образом показало мне, что именно человек, выходящий из ванной, увидит через пару секунд, — картина действительно оставляла желать лучшего. Элегантно растрепанное каре-боб превратилось в птичье гнездо, да и Рейзор солгал. При растушевке карандаша и теней все же существовала грань, когда следовало остановиться, потому что красоты такой макияж уже явно не прибавлял. И хоть вид женщины в черном лифчике, черных трусах и белой рубашке может показаться соблазнительным, поверьте мне, в этот момент все выглядело совсем иначе. Я отчаянно пыталась понять, кто это может быть? Точно не банкир — он даже не ходил в караоке. Зато это мог быть Рэй, приятель Джины, с которым мы потрясающе спели дуэтом «Ты единственная, кто мне нужен», но он определенно гей. А как насчет коротышки-посыльного, который просто потряс нас своей версией «Не останавливай меня сейчас»? Нет, опять гей. Черт, только не Джо! Не этот невыносимо красивый официант Джо. Пожалуйста, нет. Пожалуйста, нет. Пожалуйста... Слишком поздно — дверь ванной открылась.