— А ты не думала о том, чтобы убрать его фотографии? — предложила я. Они и правда были очень красивой парой: темные глаза и неукротимая кудрявая шевелюра Дженни эффектно контрастировали с короткими светлыми волосами Джеффа и его лучистыми голубыми глазами, как у Роберта Редфорда. — Думаю, это поможет.
— Да, но не прямо сейчас. — Она покачала головой. — Это возможно, только если мне поможет моя новая соседка. Так ты согласна?
— Если ты снимешь фотографии, — кивнула я и протянула ей руку.
— Ну что ж, ладно, — вздохнула Дженни. — Но только потому, что я уже сдала твой номер в «Юнион» с завтрашнего дня, так что если ты не переедешь сюда, считай, ты пропала.
Горечь отъезда из «Юнион» немного смягчалась тем, что квартира Дженни практически являла собой мини-версию отельного номера. Дженни и Джина «взяли в долг» из отеля множество милых сердцу и полезных вещиц.
— Добро пожаловать домой! — воскликнула Дженни, размахивая руками.
Вся квартира не превышала по размеру мой номер в «Юнион», но производила приятное впечатление: Деревянные полы, стены кремового цвета, маленькая кухня, совмещенная с гостиной, и коридор, из которого открывались три двери.
— Значит, так: это ванная и туалет, в которую помещается только один человек, так что пока можешь быстро туда заглянуть.
Дженни открыла ближайшую к гостиной дверь. Я заглянула в ванную и увидела туалет, раковину и душевую кабину; полотенца, халаты и косметические средства с логотипом «Рапчер» были повсюду.
— А вот твоя комната. Тебе повезло.
Джина отхватила себе окно с хорошим видом.
Дженни открыла дверь, ведущую в мою новую комнату. Она была просто идеальной. Огромная двуспальная кровать занимала почти все место, оставляя лишь немного пространства, за которым можно было и работать, и наводить красоту. А рядом примостилась вешалка для одежды. Джина забрала большую часть вещей, однако кровать была застелена (как я заметила, покрывалом с логотипом «Юнион»), а на столе размещался маленький телевизор. Я аккуратно поставила сумки на пол и подошла к окну. Мы на семь этажей возвышались над Лексинггон-авеню, неподалеку от Тридцать девятой улицы, а когда я вытянула шею, то увидела Крайслер-билдинг, взмывавший в самое небо. Как красиво! Внизу бродили люди. Забыв о суете и напряжении рабочего дня, они спокойно прохаживались и наслаждались тихим обеденным часом в лучах солнца.
Дома я расспросила Дженни о сексуальных пристрастиях моих любимых звезд, которые гостили у нее в отеле.
— Винс Вон?
— Гетеросексуал.
— Оуэн Уилсон?
— Супергетеросексуал.
—А тот симпатичный парень из моего любимого Телевизионного шоу?
—Ни то ни се.
— Это значит гетеросексуал?
— Не-а.
— Ну вот...
— Так что ты думаешь? — спросила Дженни, опираясь на дверь моей комнаты. — Неплохо, да? Кузина Джины сдала нам ее долю в субаренду, нам крупно повезло.
— Дженни, это просто великолепно! — 'Воскликнула я. — Боюсь поверить в свою удачу. По телевизору одни ужасы рассказывают о нью-йоркских квартирах.
— Что ж, не могу гарантировать, что до отъезда ты не увидишь ни одного таракана, — призналась Дженни. — Но их здесь мало, и пока они очень далеко. Это хороший дом. А теперь... — Она вытянула руку и стащила меня с кровати, когда где-то на кухне сработал таймер. — Мы будем праздновать!
Поскольку праздник Дженни спланировала в виде дневных посиделок на полу в гостиной за пиццей с перцем, парой стаканов пива и просмотром шоу «Следующая топ-модель Америки», я не сомневалась: все пройдет отлично. Мы ели, сплетничали, и она рассказывала мне о квартирах, что успела сменить в Нью-Йорке: о комнатушке с крысами в Нижнем Ист-Сайде, до того как он превратился в модный квартал, о студии в доме в Гарлеме, который позже переделали под элитное жилье, о квартире с одной спальней в Челси, где она жила со своим бывшим, а потом об этом месте, где она поселилась с Джиной. Не так уж тут плохо, заверила Дженни.
— А мне за всю жизнь довелось пожить только с Марком, печально, да? — спросила я, задумчиво пережевывая пиццу. — Если не считать колледжа, конечно, но даже тогда мы все время были вместе. Господи, это так жалко выглядит со стороны!
Я ощутила, как на меня накатывает плохое настроение.
— Ты знаешь, что я считаю тебя потрясающей девушкой, да? — сказала Дженни, взяв еще две бутылки пива и передав мне одну. — И решение приехать сюда с целью выяснить, чего ты хочешь от жизни, было правильным. Действительно правильным.
— Я чувствую, что сейчас последует союз «но», — произнесла я, на всякий случай сделав большой глоток пива.
— Нет, не совсем. Однако думаю, лучший способ забыть Марка — поговорить о нем, — осторожно предложила Дженни, — а не просто отмахнуться от воспоминаний. Иначе проблема вновь всплывет, когда ты будешь меньше всего этого ожидать, и ты почувствуешь себя дерьмово.
— Думаю, ты права, — пробормотала я с набитым ртом, хотя этого я изо всех сил пыталась избежать. Теперь все мои проблемы с Марком решались исключительно мной и моим компьютером. — Но всякий раз, когда я думаю о нем, даже если до этого я чувствовала себя прекрасно, мое настроение опускается ниже плинтуса. Вообще я собиралась тебя об этом спросить. Знаешь, ведь я человек очень спокойный.
— Спокойный или равнодушный к тому, что его расстраивает? Иногда мы настолько привыкаем ничего не чувствовать и просто плыть по течению, что перестаем распознавать истинное счастье или истинную печаль. А если Марк единственный парень, с которым ты когда-либо встречалась, то я полагаю, и сердце у тебя разбито впервые.
— Не думаю, что у меня разбито сердце. — Я покачала головой. — Он мне изменял, так что теперь без него мне намного лучше. К тому же я считаю, ты права. Мыс ним давно не были по-настоящему счастливы, просто я закрывала на это глаза и убеждала себя, что все в порядке. Наверное, я до сих пор не привыкла к смене часовых поясов.
Я потянулась за очередным куском пиццы и подняла глаза на Дженни. Она пристально смотрела на меня с тем же сочувствием, что и утром, когда меня, вырвало.
— Энджел, ты очень смелая, просто настоящая героиня, — заговорила она. — И это совершенно нормально, что случившееся тебя расстраивает. Ты верила в эти отношения и посвятила им десять лет, а он изменил тебе. Такое за три дня не переживают.
— Ладно, все в порядке, — сказала я. И вновь на меня навалилась страшная тоска. — Мне никогда раньше не доводилось переживать разрыв…
— Я просто говорю, что это нормально, когда чувствуешь себя... ненормально, — объяснила Дженни, подползая ко мне. — Возможно, ты даже почувствуешь себя лучше, если позволишь себе на какое-то время упасть духом. И дать волю эмоциям.
— Мне кажется, я никогда не изменила бы ему, — медленно произнесла я. — Даже если бы кого-то встретила, никогда не стала бы изменять Марку.