Даже ее дядька Кощей, собравший в противовес свою бригаду, ничего поделать не смог, хотя аппетиты венценосного криминального авторитета слегка поумерил. Видя, что усилия Василисы и иже с ней потихоньку начинают давать результаты, делая Гордона все адекватнее, зарубежные «друзья» Руси начали активные действия. Год назад Гордей со своей братвой и доном Хуаном де Аморалисом инкогнито прибыл на историческую родину. Тишайший пришел в ужас, когда увидел, во что превратился брат Гордона и с какой целью вернулся на родину. Приемный сынок с ним не церемонился. Нет, убивать не стал. Он заточил боярина в темницу и ежедневно его в ней навещал, с садистским наслаждением рассказывая о своих героических деяниях на бандитском поприще и планах на будущее. Планах, в которых у всех членов царской семьи, разумеется, кроме него, родного, нет никакого будущего. И первое, что он, Дон Гордый, сделает, как только взойдет на отнятый у него в младенчестве престол, публично казнит боярина Тишайшего, государственного преступника, виновного в смерти любимой всеми царицы-матушки Василисы и ее детей.
Затем новоявленный Дон подмял под себя Никваса, который к тому времени не без помощи Тишайшего успел подняться до купцов первой гильдии и даже охмурить его младшую дочь, и сделал купца своим подручным. А вот третье его деяние было настолько глупым, что, не дав никаких результатов, сразу насторожило как Василису, так и ее дядю. Он сдуру под видом Дона устроил в Великореченске великую резню, начав настоящую войну против Кощея. Но силенок не хватило, и он поспешил зарыться опять в свою нору. Кажется, только продолжавший находиться под заклятием Гордон тогда толком ничего не понял. А полтора месяца назад в Великореченске объявился царский сплетник, с ходу раскрыл очередной заговор против царя-батюшки, и Гордей запаниковал. Запаниковал и со злости начал призывать на помощь такие силы, к которым ни один нормальный маг в здравом уме прибегать не станет. Спалившийся на первой же акции Никвас ударился в бега, больше опасаясь своего нового хозяина, чем гнева царя-батюшки и пищалей стрелецкой стражи. Он сделал это не зря. Гордей организовал за ним натуральную охоту, опасаясь, что тот попадет в руки царского сплетника и раскроет ему все карты. Больше месяца искал, но, найдя, убивать не стал. Кузьминична спасла сына, умолив Гордея пощадить слугу своего верного. Видно, не до конца еще захватила чернота душу изверга, раз он внял мольбам старушки, которая когда-то помогла ему появиться на свет.
— Откуда у тебя такие подробности о жизни Гордея за границей? — резко спросил Виталик, как только Кузьминична закончила исповедь.
— Тишайший рассказал, — всхлипнула повитуха, — а Тишайшему сам Гордей об этом поведал, когда своими подвигами хвастался. Я же за боярином ухаживаю. Еду приношу, убираю за ним…
— Так Тишайший здесь? — изумился юноша.
— Здесь. В подклети сидит. Гордей на нее такую магию наложил, что оттуда ни звука не доносится, и боярин оттуда выбраться не может.
— Ясно. Значит, после пираний эта сволочь шемаханскую царицу призвал, а сейчас кого? Не знаешь?
— Какую-то Лилию.
— Лилию? — ахнул Виталик. — Твою мать! Лилька!
Мозаика сложилась до конца, и Виталик по-настоящему испугался. Враг все это время находился под боком, на что он способен, неизвестно, и главное — Янка об этом ничего не знает!
— Что-нибудь об их ближайших планах знаешь?
— Знаю. Сегодня ночью они будут царскую семью подменять, — судорожно всхлипнула повитуха, — и всех лишних убивать.
Виталик поднялся из-за стола, рывком поднял с пола Никваса.
— Веди, — приказал сплетник повитухе.
— Куда? — испуганно спросила Кузьминична.
— К Тишайшему.
Седой, морщинистый старик лежал на топчане и даже головы не повернул на звук открывающейся двери.
— Опять пришел, гаденыш? — мрачно спросил он.
Что-то загрохотало, и в его узилище кубарем вкатился Никвас. Боярин приподнялся на локте, уставился на зятя, перевел взгляд на Кузьминичну и незнакомого молодого человека, шагнувшего внутрь его тюрьмы вслед за ней.
— Ты как сюда вошел? — изумился он.
— Ножками. Подъем, боярин, пора на волю. Считай, что срок ты отмотал.
Старик поднялся, глянул на Никваса. Глаза стали колючими и злыми.
— Спокойно, уважаемый, разборки все потом, — тормознул боярина Виталик. — Не забывай, что твой приемыш — сильный маг. Он и не таких обламывал. С тобой же справился.
— Да, это верно. Ты кто таков?
— Долго объяснять. — Сплетник окинул взглядом крепкую фигуру старика. — Пожалуй, с зятем справишься. Сейчас я выведу вас всех отсюда. Переоденьтесь, приготовьте транспорт и рано поутру, когда откроют все ворота, валите из города куда подальше. Лучше всего езжай к своей дочке, в ту деревеньку, что ты ей от щедрот душевных подарил. Когда я тут с этим Гордеем покончу, можете возвращаться. Но не раньше!
Виталик вновь за шиворот поднял Никваса с пола, взял за руку старика, после чего спокойно вывел всех обратно из подклети. Заклятия Дона Гордого рассыпались перед ним в прах.
— Все, дальше крутитесь сами, — хмуро буркнул юноша, передавая Никваса тестю, — а мне недосуг. Гриня! — Юноша выдернул из ножен саблю.
— Здесь я, — возник перед ним домовой.
— Срочно во дворец. И если ты еще раз промахнешься…
Гриня, испуганно косясь на саблю, вцепился в его палец и утащил сплетника за собой в стену.
Домовой испарился сразу после перемещения, оставив Виталика в полутемном помещении одного. Вернее, если быть более точным, не совсем одного. Судя по пыхтению, стонам и хрипам, в углу комнаты кого-то старательно душили. «Опоздал!» — мелькнула в голове юноши паническая мысль. Виталик понимал, что что-то надо делать, но в этой кромешной тьме он своей саблей запросто мог покрошить своих. Было здесь еще что-то неуловимое. Витало что-то такое непонятное в воздухе, но времени на детальный анализ у юноши просто-напросто не было. Вытянув свободную от сабли руку перед собой, сплетник медленно двинулся на звуки. Рука наткнулась на что-то вроде столика, проворно нащупала на нем подсвечник, а вот огниво с кресалом под рукой не нашлось. Это Виталика расстроило. Ему вдруг так захотелось, чтобы свечи загорелись, что его желание тут же осуществилось. Свечи разом вспыхнули, высветив просторную, роскошную кровать и катающийся на ней клубок тел.
— Всем стоять!!! — рявкнул Виталик. — Работает спецназ!!!
Клубок тел распался.
— Э-э-э… в смысле ЦРУ, — вжал голову в плечи юноша.
Виталик поспешил пригнуться, пропуская над собой подушку, запущенную в него разъяренной Василисой.
— Сплетник, я тебя все-таки когда-нибудь убью!
— Нет, это я его убью! А ты, бесстыдница, прикройся! — рявкнул на жену Гордон, спрыгнул с постели и, сверкая белыми ягодицами, начал метаться по спальне в поисках оружия.