— А с кем вы оставляете Киру, когда работаете? — полюбопытствовал я.
— С миссис Каллум. Она живет в двух милях от Уэсп-Хилл-роуд. А в июле Кира посещает Летнюю библейскую школу. Находится там с десяти до трех. Кире нравится. Она с удовольствием поет и слушает истории о Ное и Моисее. Потом автобус привозит девочку к Арлен, а в четверть девятого я забираю ее. — Она улыбнулась. — К тому времени она обычно засыпает на диване.
Последующие десять минут я слушал Джона. Он только занялся этим делом, но уже многое успел.
Частный детектив в Калифорнии собирал информацию о Роджере Дивоуре и Моррисе Риддинге («собирать информацию», разумеется, более пристойный термин, чем «вынюхивать»). Джона особенно интересовали отношения Роджера с отцом. Кроме того, он хотел как можно больше узнать о деятельности Макса Дивоура в Тэ-Эр. И уже получил от Ромео Биссонетта фамилию надежного местного частного детектива.
Рассказывая об этом, он пролистывал маленькую записную книжку, которую извлек из внутреннего кармана пиджака, а мне вспомнились его слова о той даме, что олицетворяет собой американское Правосудие, произнесенные им во время нашего телефонного разговора: «наденьте на нее наручники, залепите рот пластырем, изнасилуйте и вываляйте в грязи». Конечно, сильно сказано, применительно к тому, чем мы сейчас занимались, но все-таки мы показывали себя далеко не ангелами. Я представил себе бедного Роджера Дивоура, которого выдернули из дома и заставили пролететь три тысячи миль, чтобы отвечать перед судом на вопросы, касающиеся его сексуальной ориентации. И мне пришлось напомнить себе, что источник возможных неприятностей Роджера — его отец, а не Мэтти, не я и не Джон Сторроу.
— А как ваши успехи в организации встречи с Дивоуром или его адвокатом?
— Пока похвастаться нечем. Удочка заброшена, предложение на столе, шайба на льду, выбирайте любимую метафору.
— Мехи раздуты, — предложила Мэтти.
— Фигуры расставлены, — добавил я. Мы переглянулись и рассмеялись. Джон окинул нас скорбным взглядом, вздохнул и вновь принялся за сандвич.
— Вы действительно должны встречаться с ним в присутствии его адвоката?
— А вы хотели бы выиграть процесс, чтобы потом узнать, что Дивоур может вновь подать иск, основываясь на неэтичном поведении адвоката Мэри Дивоур?
— Давайте обойдемся без шуток! — воскликнула Мэтти.
— Я не шучу. Наша встреча должна проходить в присутствии его адвоката. Я не уверен, что в этот раз у меня что-то получится. Я до сих пор не видел этого старого пердуна, и, должен признать, сгораю от любопытства.
— Если уж вам так хочется посмотреть на него, приезжайте в следующий вторник, и вы найдете его рядом с площадкой для софтбола, — откликнулась Мэтти. — Он будет сидеть в суперсовременном кресле-каталке, смеяться, хлопать в ладоши и каждые пятнадцать минут прикладываться к кислородной маске.
— Идея недурна, — кивнул Джон. — На уикэнд я должен вернуться в Нью-Йорк, уеду, пообщавшись с Осгудом, а во вторник, может, и вернусь. Даже захвачу с собой бейсбольную перчатку. — Он начал собирать мусор, но Мэтти тут же перехватила инициативу.
— Никто не ел «Туинкиз», — со вздохом отметила она.
— Возьмите их домой, угостите дочку, — предложил Джон.
— Никогда. Такого я ей есть не позволяю. Или вы тоже считаете меня плохой матерью?
Мы вновь переглянулись и дружно расхохотались.
* * *
Мэтти запарковала свой «скаут» на пустыре неподалеку от военного мемориала. В Касл-Роке поставили памятник солдату Первой мировой войны, и птицы полагали, что лучшего туалета, чем его похожая на блюдо для пирога каска, не сыскать. Рядом со «скаутом» стоял новенький «таурус» с наклейкой «Хертца» [92] на лобовом стекле. Джон бросил брифкейс на заднее сидение.
— Если я смогу приехать во вторник, то позвоню вам, — сказал он Мэтти. — Если через Осгуда мне удастся договориться о встрече с вашим свекром, я тоже позвоню.
— Я куплю итальянские сандвичи, — пообещала Мэтти.
Он улыбнулся, затем взял нас за руки. Словно священник, который собирается обвенчать первую в своей жизни пару.
— Вы можете говорить по телефону, если возникнет необходимость, но всегда помните, что одна или обе линии могут прослушиваться. Если понадобится, встречайтесь в супермаркете. Майк, у вас может возникнуть необходимость заглянуть в библиотеку и взять какую-нибудь книгу.
— Только после того, как вы восстановите читательский билет. — Мэтти одарила меня теплой улыбкой.
— И больше никаких визитов в трейлер Мэтти. Это понятно?
Я ответил, что да; Мэтти ответила, что да. Однако по выражению лица Джона Сторроу чувствовалось, что мы его не убедили. Вот я и задался вопросом, а что такого прочитал он в наших лицах или телах, если у него остались сомнения?
— Они избрали линию поведения, которая, возможно, не принесет результата. И мы не можем дать им шанс изменить направление атаки. Новым объектом могут стать как ваши взаимоотношения, так и отношения Майка и Киры.
Ужас, написанный на лице Мэтти, превратил ее в двенадцатилетнюю девочку-подростка.
— Майка и Киры? О чем вы?
— Если мы загоним их в угол, они попытаются вырваться, обвинив Майка в растлении несовершеннолетней.
— Это нелепо, — вырвалось у Мэри. — И если мой свекор решится на такую мерзость…
Джон кивнул:
— Да, тогда нам придется наносить ответный удар. Газеты тут же подхватят эту историю, не отстанет и телевидение. И тогда — да поможет нам Бог. Нам ничего этого не нужно, поэтому мы постараемся избежать такого развития событий. Если взрослым будет тяжело все это пережить, то что уж говорить о ребенке. Ему эта трагедия будет аукаться всю жизнь.
Он наклонился, поцеловал Мэтти в щеку.
— Мне очень жаль, — в голосе звучало искреннее сочувствие, — но дела об опеке, к сожалению, в большинстве своем проходят именно по такому сценарию.
— Спасибо, что предупредили. Просто… я и представить себе не могла, что люди способны на такую чудовищную ложь, если не видят другого способа добиться своего…
— Тогда позвольте предупредить еще вот о чем. — Лицо Джона сделалось суровым. — Наш противник очень богат, а основания для иска у него, мягко говоря, хлипкие. Это гремучая смесь.