Book.

Учитывая тяжесть выдвинутых против него обвинений, ожидали, что подросток станет все отрицать, — но, ко всеобщему удивлению, он признался во всем, с почти непристойным бахвальством рассказав о еще нескольких случаях своего оборотничества. В течение предшествующих месяцев в округе недосчитались нескольких детей, и Гренье, казалось, поставил себе целью дать суду понять, что именно он причастен к их исчезновению. Это придало значительности его путаным и часто противоречивым показаниям. Расследуя некоторые из описанных им случаев, власти стали проверять их детали, но не нашли ничего существенного: эти «признания» были всего-навсего лихорадочными видениями расстроенного рассудка и не имели под собой никаких оснований. Тогда Гренье изменил показания и принялся впутывать в дело других людей, с которыми был знаком и которые, по его словам, тоже были вервольфами. Несколько его соседей были арестованы и заключены в тюрьму. Был предпринят тщательный обыск дома Гренье с целью найти пресловутый волшебный бальзам, но отыскать его не удалось. Отец Жана был арестован и подвергнут пытке и в конце концов признался, что на самом деле тоже был вервольфом и приставал к маленьким девочкам. Однако он утверждал, что никогда их не ел — «только играл с ними».

Сегодня такие «признания» привели бы к выводу, что старший Гренье был педофилом, испытывавшим влечение к детям противоположного пола, и что его сын-подросток унаследовал от отца нездоровые склонности и фантазии. Однако во Франции XVII века рассудили, что оба — отец и сын — были сверхъестественными существами. Возможно, такое явление, как педофилия, находилось за гранью понимания тогдашнего французского суда, и дело велось на основании обвинений только в колдовстве и ликантропии. Воспользовавшись ситуацией, несколько местных девочек (на глазах некоторых из них волки действительно унесли их друзей) насладились «минутой славы», в свою очередь выдвинув обвинения против семьи Гренье, к которой никто в округе не питал особой любви. Отца Жана еще раз подвергли пытке, и он оговорил сына и вновь подтвердил свое участие в преступлениях, в которых сознался ранее. На основании этих шатких доказательств Жан был предан суду в Кутра в июне 1603 г. Французская Фемида с удивительной поспешностью признала его виновным в колдовстве и ликантропии и приговорила к повешению. Следствие завершилось, но закон с Жаном Гренье еще не покончил.

В сентябре следующего года дело рассматривалось высшей инстанцией — парламентом Бордо под председательством Пьера де Ланкра. Жан вновь пересказал свою историю о том, как становился волком, присовокупив к ней новые подробности и пытаясь впутать в дело тех, кто ополчился на него и давал враждебные показания. Жан поведал суду, что, когда ему было одиннадцать лет, один из соседей отвел его в лесную чащу, чтобы познакомить с «черным человеком», которого он называл «хозяином леса».

«Хозяин», который, по-видимому, был дьяволом, длинным ногтем оцарапал ему руку, оставив ясно различимую отметину, и дал Жану волшебный бальзам и плащ из волчьей шкуры, чтобы он мог менять облик. Далее Жан сознался, что в личине волка ворвался в один дом в деревне, название которой позабыл, вытащил из колыбели младенца и сожрал его. Вскоре после того он встретил в лесу настоящего волка, с которым поделился остатками своей «трапезы». Некоторое время спустя в приходе Сен-Антуан-де-Пизон он напал на маленькую девочку в черном платьице, которая пасла овец в поле, и убил ее. Эта местность с тех пор стала его любимым охотничьим угодьем: двумя месяцами ранее он загрыз и почти полностью съел маленького мальчика, который играл во дворе, а еще шестью неделями раньше он убил маленького мальчика, который переходил мост, и тоже съел. Он утверждал, что дрался с несколькими собаками, убив всех, кроме одной: последний случай произошел в городке Эпарон; внезапно появился хозяин пса и прогнал оборотня прочь, угрожая рапирой.

Жан снова подтвердил свои уверения (которые были произнесены с такой убежденностью, что их одно время принимали за чистую правду), что его отец ему не родной. Он объявил себя внебрачным сыном священника — именно поэтому «хозяин леса» обратил на него внимание и совратил на путь зла. Позже, противореча самому себе, он заявил, что его якобы незаконное рождение и родственная связь со священником сообщили ему «особые силы», что включало и способность превращаться в животное. На сей раз никакого упоминания о «черном человеке» не последовало. Однако в результате дальнейшего расследования все его рассказы были признаны выдумкой помраченного ума: его отец, местный поденщик, был арестован и вновь подвергнут пытке — и подтвердил, что Жан на самом деле его собственный сын. Между отцом и сыном были весьма сложные отношения: родная мать Жана умерла, и отец женился во второй раз. Жан и его мачеха не очень хорошо ладили, поскольку она находила его поведение крайне странным, а иногда и пугающим, а отец периодически выгонял его из дома и доводил до нищенства, вынуждая бродить по округе, выпрашивая еду. Парень пытался найти работу, но заслужил дурную славу человека ненадежного, поэтому немногие решались его нанять. Он отличался довольно живым воображением и во время своих скитаний терроризировал маленьких детей жуткими рассказами об оборотничестве и поклонении дьяволу.

Отношения его с отцом были настолько скверными, что нет ничего удивительного в том, что один старался переложить на другого всю вину в этом грязном деле. Однако когда Жан в суде встретился с отцом лицом к лицу, его свидетельские показания затрещали по швам: он запинался, противоречил сам себе и взял назад некоторые их своих прежних обвинений. Теперь Жан говорил суду, что это мачеха вышвырнула его на улицу, потому что увидела, как он бродит на четвереньках, подобно псу, и выблевывает пальцы маленьких детей. Это ее напугало, и она прогнала его прочь из дома. Он повторил истории о том, как съел маленькую девочку в черном платье и мальчика во дворе. Это тоже оказалось чистой фантазией, поскольку суд не нашел свидетельств того, чтобы такие дети вообще пропадали. Отец Жана был впоследствии освобожден из-под стражи без вынесения обвинений.

Несмотря на все эти явно безумные домыслы, апелляционный суд воспринял дело Жана Гренье совершенно серьезно. Оно во многих отношениях подтверждало теории де Ланкра относительно черной магии и злобных существ, скрывающихся в рядах цивилизованного общества, чтобы совращать слуг Божьих. Поэтому при пересмотре дела были зафиксированы все зловещие и леденящие душу детали. Однако к началу XVII века настроение французского общества стало постепенно меняться — и это отражено в приговоре, определенном апелляционным судом, который оказался менее жесток, чем приговор суда низшей инстанции. Суд принял во внимание «тупость» подростка, то, что он был нищим и постоянно недоедал, — а также то, что, будучи лишен родной матери, он был воспитан жестокой мачехой, которая предоставила ему самому заботиться о себе, и никто не проявлял к нему ни малейшего участия. Учитывая эти обстоятельства, удивительно ли, что Жан Гренье превратился в такое жалкое существо, легкую добычу дьявола и его приспешников? Хотя изначально он был приговорен к повешению и сожжению тела, суд высшей инстанции аннулировал это решение и постановил, что Гренье должен жить до конца дней своих в темнице в монастыре. Там, как надеялся суд, он со временем пересмотрел бы свою дурную жизнь и обратился на истинный путь Христа. После этого имя Жана Гренье исчезает со страниц исторических документов.