— Эллен! Дитя мое! О Господи! Что с ней будет… Защити и спаси ее, милосердный отец наш!
В то время как рыжий орангутанг, перелетая с одного дерева на другое, уносил Эллен все дальше в чащу леса, внизу от ствола к стволу, с трудом расчищая себе дорогу среди густых зарослей, бежали беспомощные преследователи обезьяны.
Никто из них не мог бы сказать, чем кончится эта странная погоня; никому из них не приходилось до сих пор не только участвовать в подобной охоте, но и слышать о ней. Да и не только им, а наверно, вообще никому на свете.
Они даже и не пытались строить предположения о том, чем все это может кончиться, и только старались не упустить обезьяну из виду.
Эллен уже не кричала. С ее губ не слетало теперь ни звука. В чем дело? Жива ли она? Может быть, это всего лишь обморок, а может быть, обезьяна задушила ее в своих мощных объятиях?
Отец старался убедить себя, что девочка, естественно, должна была потерять сознание от такого ужаса. Но никто не знал точно, жива ли она.
В погоне за обезьяной приходилось пробираться непроходимыми дебрями тропического леса. Ветви деревьев, переплетаясь над головой, образовали мрачные своды, с которых свисали гирлянды листьев и ползучих растений.
Временами фигура убегавшей обезьяны исчезала в полутьме этих сводов, и ее легко было совсем потерять из виду, но белое платье Эллен служило путеводным знаком. Изорванное в клочья, оно развевалось, как вымпел на ветру. А когда своды листвы оказывались менее плотными, все отчетливо видели и пленницу и ее рыжего похитителя. Но даже и в эти редкие моменты невозможно было разглядеть лицо девочки; стоявшим внизу людям казалось, что оно прижато к косматой груди обезьяны, а мягкие косы Эллен смешались с длинной рыжей шерстью животного, образуя причудливый контраст. Не только лицо, но и вся фигура Эллен виднелась недостаточно отчетливо; однако, судя по тому, что им удалось разглядеть, девочка была жива.
Чудовище не хотело, видно, причинять ей никакого вреда. Однако для нежного тельца девочки малейшее неосторожное движение грубого зверя могло оказаться смертельным.
Даже самый красноречивый человек не сумел бы описать переживаний несчастного отца. Есть чувства, которые не в состоянии выразить словами ни один поэт, как бы талантлив он ни был.
Вначале Редвуд, вероятно, еще не вполне сознавал всю тяжесть своей утраты. Азарт преследования и надежда, что в конце концов им поможет какая-нибудь счастливая случайность, спасали капитана и его спутников от полного отчаяния.
Наступил, однако, момент, когда несчастные поневоле должны были признать, что все их надежды рухнули: у ног их внезапно заискрилась в полумраке вода, и они увидели, что стоят на берегу озера.
Стволы деревьев вздымались здесь прямо из воды, а кроны их переплетались точно так же, как и над сушей. Похититель мог, таким образом, преспокойно продолжать свой путь; преследователи же вынуждены были остановиться, не имея никакой надежды возобновить погоню.
Некоторое время орангутанг с развевающимся белым платьем-флагом еще мелькал в отдалении, но вскоре скрылся из виду, и стоявшие на берегу люди слышали только треск ломаемых сучьев и свистящие, будто взмахи хлыста, звуки веток, когда обезьяна перелетала с одного дерева на другое.
Орангутанг со своей жертвой был теперь далеко. Муртах и Сэлу подхватили с обеих сторон капитана Редвуда под руки, иначе он упал бы на землю. Полулежа у них на руках, убитый горем отец безутешно рыдал:
— Эллен! Дитя мое! Что с ней будет! О Боже, защити и спаси ее!..
Несколько секунд капитан Редвуд был в полном отчаянии. Не меньше страдал и Генри. Оба они — и отец и сын — понесли тяжкую утрату и испытывали теперь невыразимо жестокие муки. Подумать только, Эллен, их любимая маленькая Элли, в лапах этого отвратительного существа — не то человека, не то зверя, соединяющего в себе худшие качества того и другого!
Быть может, она уже задохнулась в его мерзких объятиях… А если и нет, то ей предстоит страшная смерть: чудовище может разорвать ее своими огромными когтями, может сбросить с дерева, и девочка разобьется о землю или навсегда исчезнет в холодной воде озера.
Все эти кошмарные мысли быстро проносились в возбужденном мозгу капитана и Генри в то время, как они стояли на берегу, мучительно думая о том, что ожидает несчастную Эллен.
Они уже и не мечтали увидеть ее живой. Нет! Если бы им удалось найти и предать земле хотя бы ее мертвое тело, они и то обрадовались бы — так велико было их отчаяние.
Даже Сэлу, хорошо знакомый со всеми повадками человекообразных обезьян, не мог сказать, какая судьба ожидает Эллен.
Вообще все это происшествие сильно озадачило малайца. Ему рассказывали много случаев о том, как орангутанг в припадке гнева раздирал свою жертву на куски. Однако эта обезьяна трогает человека лишь в тех случаях, когда тот первый на нее нападает. Но если ее разозлить, она бывает страшна.
Обезьяну, укравшую Эллен, сильно возбудила борьба с гавиалом. Увидев детей, она, очевидно, восприняла их появление как дальнейший этап борьбы, а крик Муртаха разжег в ней угасшую было ярость.
А может быть, как предполагал Сэлу, причиной похищения явился просто внезапный каприз животного.
Верней всего, именно так и было. Малаец в свое время много наслышался о причудах орангутангов. Даяки-охотники утверждают, что эта обезьяна, подобно людям, подвержена приступам безумия.
Мысли об этом то и дело мелькали в голове путников еще во время погони за орангутангом, и они обменивались ими, пробираясь по джунглям. Теперь же, когда преследование так неожиданно оборвалось, все остановились, подавленные горем, на берегу озера, не произнося ни слова и выражая свои чувства лишь печальными вздохами.
И хорошо, что они молчали. Это дало малайцу возможность прислушаться. Хотя обезьяна и была уже далеко, он все еще не терял надежды проследить направление ее пути по деревьям и чутко ловил каждый звук.
Прекрасно знакомый с жизнью и привычками этих обезьян, Сэлу знал, что орангутанг, кроме временных ночлегов, которые он очень быстро сооружает на любом дереве, всегда имеет постоянное гнездо.
Он устраивает его обычно над водой или болотом и выбирает для постройки низкорослое, но раскидистое дерево или большой куст, потому что на высоких деревьях бывает слишком холодно и они сильно раскачиваются ветрами.
Поэтому, увидев озеро, Сэлу решил, что где-нибудь поблизости непременно должно быть логово орангутанга. Они отыщут его и отнимут у обезьяны Эллен, хотя бы она и была уже мертва. Он чутко вслушивался в каждый звук, раздававшийся над озером, призывая к молчанию своих спутников. Да их и не надо было уговаривать: стоя у самой воды и болезненно напрягая слух, они и так хранили гробовое молчание.