— А все потому, что я ходячая сосулька со щупальцами, — перебил я его и мрачно добавил: — Давай делом займемся. Я как лошадь тягловая поработаю, а ты отряд обойди, проверь, все ли в порядке, не потерялся ли кто невзначай.
Вздохнув, Рикар отстал, я с удвоенной силой налег на веревку, ускоряя шаг и не отводя взгляда от чернеющей впереди кромки заснеженного леса, до которого я планировал добраться до заката. А сразу за узким клином леса — если верить карте — должна начаться холмистая равнина, в центре которой высится мрачная гранитная скала Подкова.
В тот поразительный факт, что за десятидневное путешествие через изрядный кусок Диких Земель мы не встретили ни шурдов, ни костяных пауков, ни какой-либо еще мерзости вроде восставших мертвяков, я поверил, только когда мы преодолели большую часть равнины и до Подковы осталось не больше двух лиг. Это было самое спокойное и нудное путешествие в моей жизни, с тех пор как я себя помню — если не считать путешествия на рыбацком суденышке, но тогда была хотя бы качка и риск утонуть. Есть над чем задуматься. Хотя… я склонялся к мысли, что шурды избегают слишком удаляться от родных мест, предпочитая селиться поближе к Ледяным Пикам, что находятся далеко на северо-западе отсюда, за рекой Асдорой. Ну или же суровая зима заставила тощих и слабых шурдов забиться в теплые норы.
Впрочем, как оказалось, я очень сильно заблуждался и о своей ошибке узнал еще до конца этого дня и вскоре после того, как идущий сразу за мной Рикар с тревогой в голосе крикнул:
— Впереди! К оружию!
Оторвав взгляд от снежного наста, я вскинул голову и увидел приближающиеся со стороны Подковы темные точки, с каждым мгновением становящиеся все ближе. Отбросив осточертевшую за время пути веревку, я шагнул назад и, подхватив с волокуши завернутый в кусок тряпки меч и лежащий рядом шлем, предупредил, обращаясь к Аллариссе:
— Если что — в бой лезть даже не думай! Сиди и не дергайся!
— Я умею обращаться с мечом, — возразила девушка, скидывая ноги с волокуши и хватаясь за рукоять оружия. — А если вы не справитесь, то мне все одно…
— Отбой! — с облегчением пророкотал здоровяк, опуская топор и зло сплевывая в снег. — Напугали, склирсы этакие! А я-то думал — неужто перед самым домом поляжем все! А это вона кто!
— Вона кто? — не понял я, опять сдирая шлем и всматриваясь вдаль.
Кто именно к нам приближается, я рассмотрел одновременно с Тиксой, который радостно подпрыгнул на здоровой ноге и завопил во все горло:
— Рижий! И Литас! И Шрам! И остальные!
К нам торопились свои. Во главе небольшой группы людей бежал, глубоко проваливаясь в снег, Литас, радостно крича и размахивая руками, за ним спешил рыжий Лени, однорукий ниргал и еще семь охотников дышали им в спины.
— Наши, — произнес я, чувствуя, как на промороженное лицо наползает счастливая улыбка.
Тут же спохватился и, выловив витающие в воздухе щупальца, собрал их в пучок и уже отработанным движением обмотал вокруг левой руки. Не хотелось бы омрачать радостную встречу невольным убийством одного из своих людей.
В следующее мгновение охотники добрались и с радостным ревом налетели на нас, заключая в объятия и тормоша за плечи. Больше всего досталось Рикару, как стоящему впереди всех, — его едва не повалили на землю от избытка чувств. Не обделили вниманием и меня, едва не оборвав все щупальца, что крайне недовольно отнеслись к такому панибратству и все старались вывернуться у меня из рук. Тикса заверещал от боли, когда ему сдавили незажившие ребра, ниргала обстукали со всех сторон. Единственные, кто воздержался от проявления радости — Мрачный, что остался стоять у меня за плечом, и Шрам, моментально занявший свою позицию рядом с собратом и вновь приступивший к своей обязанности оберегать меня от всех опасностей. Правда, смотрели почему-то совсем в другую сторону, а не на лица окруживших меня людей.
— Живые!
— Слава Создателю!
— А мы-то все ждали, гадали, живы ли, здоровы ли!
— Рикар, борода ты старая! Живехонек! И топор новый!
— Тикса! А ты чего кривишься, никак не рад нас видеть?
— А нам как сказали, что вы уже рядом, так мы все побросали и сюда что есть мочи! А почто с этой стороны идете? Вы же на восток уходили?
— Господин, целы ли?
— А ну тихо! — наконец очнулся здоровяк, вырываясь из дружеских объятий. — Ишь, нюни распустили! Вернулись, конечно! А вы как думали?
— Да, мы вернуться! — закивал Тикса, хромым колобком подкатываясь ко мне. — Везде были! В Твердыне быть и все оттуда забрать, на остров Гангрис быть и все оттуда забрать, в городе Коска быть, один только лодка забрать, но зато весь город спалить! Вот!
— Тикса! — поспешно рявкнул я. — Чего несешь?!
— А что? Тикса правда говорить!
Переварившие слова гнома охотники изумленно вытаращили глаза и обрушили на нас еще один град вопросов:
— Неужто в Твердыни были?!
— На проклятом острове побывали?
— Как город спалили? Тикса, ты чего такое говоришь?
— Все вопросы потом! Сначала дайте до дома добраться! — рыкнул я, перекрывая общий гомон. — Вы мне другое скажите — кто вам сказал, что мы уже рядом?
— А вон они и сказали, — широко улыбнулся Литас, кивая нам за спину.
Обернулись мы одновременно. И я сразу понял, куда именно смотрели оба ниргала.
За нашими спинами, шагах так в двадцати поодаль, поверх оставленного нами следа скромно сидели два огромных белоснежных зверя, лениво скалясь здоровенными пастями. Сгархи…
Один из чудовищных зверей наклонил лобастую морду и заглянул мне в глаза.
«Здравствуй, старый друг… рад чувствовать твой запах еще раз… вижу, твой детеныш еще не подрос, но ему уже попортили шкуру…»
— Здравствуй, Трехпалый, — улыбнулся я в ответ и делая шаг к зверю. — Я тоже рад, что ты жив и здоров.
— Я не детеныш! — возмущенно заорал гном, шустро прыгая к сгарху на здоровой ноге. — Я гном! Большой и крепкий, как скала, гном!
— Они теперь у нас живут, господин, — весело произнес Литас, с размаху хлопая Рикара по плечу. — Такие вот дела, борода! Столько всего изменилось, пока вас не было! Ох! Дня не хватит, чтобы рассказать! Да чего мы стоим?! А ну, хватайте веревки, впрягайтесь в волокуши и домой что есть духу, там уж кухарки и столы накрыли! Только вас дожидаемся!
На этот раз мое возвращение домой было радостным и светлым. Никто не изменялся в лице, завидев мою внешность и щупальца, никто не отходил с моей дороги, а, наоборот, старались подойти поближе и перекинуться парой слов с вернувшимся из очередного опасного путешествия господином. Что, несомненно, добавило мне еще больше хорошего настроения. Я больше не чувствовал себя отверженным изгоем, я был дома.