– Это не твой ребенок, – сказала она, чувствуя, как у нее подгибаются колени. Но она нашла в себе силы скрыть слабость и гордо поднять голову. – Это мой ребенок, Джоэл. Моя ответственность, которую я не собираюсь перекладывать на тебя! Да, я не хотела тебе ничего говорить. Потому что тебя это не касается!
– Кендра, опомнись! Что ты говоришь? Это же мой ребенок, созревающий из моего семени! – Он покачал головой, словно не веря ее словам, и нежно погладил ее по животу. Тепло его ладони проникло глубоко в нее, наполняя все тело блаженством. – Мы вместе зачали этого ребенка, Кендра. – Внезапно его глаза сузились, и он спросил:
– Или его отец – другой мужчина?! – Но тут же его взгляд смягчился, и он ласково закончил:
– Любимая, пути назад нет…
– Конечно, это твой ребенок, – устало сказала она. – Но это ничего не меняет. Я знаю, тогда, в Радужном Замке, ты думал, что мне не нужна защита… Не беспокойся, Джоэл. Я не буду ни в чем тебя обвинять и ничего от тебя не жду.
– Я это знаю. Да, ты не ждешь и не примешь от меня ничего. Ты же не опустишься до того, чтобы принимать чью-то помощь! Скорее ты потеряешь ребенка. «Независимая женщина»!
– Это не правда! – Кендра задохнулась от возмущения. – Моему ребенку ничего не угрожает. Я перестану сниматься, буду принимать препараты железа, и…
– Кендра, я больше не могу этого слышать. Ради Бога, замолчи. – Зеленые глаза потемнели от боли. – Ты понимаешь, что ты со мной делаешь? Как только ты можешь быть такой эгоистичной?
– Эгоистичной? Но я ничего у тебя не прошу!
– Я об этом и говорю, – сказал Джоэл. – Знаешь ли ты, сколь много я хочу дать тебе и ребенку? Всю свою жизнь я боялся отдавать себя другим, в моей душе накопилось слишком много неотданной любви… Кендра, я больше ничего не боюсь. Ты можешь не чувствовать того же, что чувствую я, но прошу тебя об одном: позволь мне просто быть вместе с тобой, позволь мне любить тебя. Позволь отдавать тебе все, что я могу! – Он нежно обнял ее, заглядывая ей прямо в глаза. – Не отталкивай меня, любимая!
– Ты как-то говорил, что быть отцом ребенка значит запереть себя в клетку, – прошептала она, не стараясь вырваться из его объятий. К горлу подкатил комок. – Я не хочу неволить тебя…
– Ты не поняла. Да, я говорил, что отцовская любовь незнакома большинству мужчин, но я не такой. Сегодня я много думал об этом… Я очень хочу от тебя ребенка, любовь моя, нашего ребенка. – Коснувшись губами ее виска, он прошептал:
– Сказать по правде, той ночью в отеле я сделал для этого все, что от меня зависело.
– Той ночью? Но ведь ты говорил…
– Какая разница, что я говорил! Любимая, я знаю, что виноват перед тобой. Я поступил неблагородно – воспользовался твоей наивностью и не защитил тебя. Да, после нашей ночи в Радужном Замке я дал себе слово, что больше такое не повторится, но был не в силах сдержать его. Пойми меня, любимая, я готов был пойти на что угодно, лишь бы ты могла зачать ребенка!
– Ты хотел, чтобы я забеременела? – выговорила она.
– Да, моя радужная принцесса. Я никогда в жизни никого не любил, кроме тебя, и никогда не полюблю. Ты и представить не можешь, как я был одинок. Как это страшно – не иметь ни одного близкого человека во всем мире. Если теперь ты оттолкнешь меня, я этого не переживу…
Кенаре казалось, что его сердце разбивается на тысячу осколков. Жизнь преподносила ему один удар за другим, и неудивительно, что теперь он готов сдаться без борьбы. И все же он не перестанет любить ее – любить чистой, светлой любовью, любить бескорыстно, ничего не требуя взамен.
Слезы одна за другой катились по ее щекам.
– Джоэл, – тихо сказала она, – я не могу взвалить на тебя все… Что касается ребенка, ты, возможно, и прав; но Кейси для тебя – совершенно посторонний человек. – Она заставила себя поднять глаза и взглянуть ему в лицо. – Я не оставлю его, пока нужна ему.
– Моя радужная принцесса никогда не оставит тех, кто в ней нуждается, – мягко сказал он. – Протяни же и мне руку, умоляю тебя. Я нуждаюсь в тебе более всех остальных.
– Но Кейси…
– Кейси – твой брат. Конечно, ты любишь его больше, чем меня, но я сейчас прошу не о любви – лишь не дай мне умереть! А потом… Если мы будем вместе, я научусь любить весь мир!
Кендра чувствовала, что не может более сопротивляться. Сила его любви сокрушала все преграды, которые она воздвигала в своем сердце.
– Кто теперь ведет себя эгоистично? – сквозь слезы улыбнулась Кендра, пытаясь скрыть обуревавшие ее чувства. – Ты хочешь отдать мне всего себя. Но позволь и мне платить тебе тем же!
– Что же ты хочешь дать мне? Расскажи, – медленно произнес он.
Кендра смотрела ему в лицо, улыбаясь.
– Прежде всего упомянем тело, душу и сердце, – важно сказала она. – Затем вкратце остановимся на преданности и страсти. И, разумеется, не обойдем молчанием главное: вечную любовь… Ну как, выдержишь все это?
– Выдержу, – ответил Джоэл. От этой улыбки он терял рассудок.
– Смотри, ведь это на всю жизнь! – предостерегла Кендра.
– Кендра, – сказал он. – Подумай как следует. Ты уверена в своих чувствах? Если нет, то не надо притворяться: с меня довольно и того, что мы вместе. Мы должны быть честны друг с другом с самого начала… Если окажется, что ты солгала мне, я этого не переживу.
– О да, я уверена. Я докажу тебе, что все это правда, лишь дай мне шанс!
Она улыбалась, но по щекам ее катились слезы.
Сколько потребуется времени, чтобы Джоэл поверил в любовь? Жизнь научила его, что истинной любви не бывает на свете, что вера всегда оборачивается разочарованием. Но Кендра знала, что сумеет исцелить его израненную душу. Ведь впереди у них – вся жизнь!
Он наклонился к ней, и их губы слились в долгом, нежном поцелуе.
– Я дам тебе шанс, – прошептал он, крепко прижимая ее к себе. – Но дай слово, что ты никогда меня не покинешь. Я не смогу без тебя. Ты не уйдешь?
– Куда же я уйду? Да я и не смогла бы, если бы и очень захотела, – рассмеялась она. – Ты так крепко держишь меня, что мне даже дышать трудно!
– Тебе больно? – испугался он и резко опустил руки – так, что она с трудом сохранила равновесие и не упала. – Я и забыл про твою поясницу! – Он нахмурился и решительно сказал:
– Немедленно иди в постель. Зачем ты вообще сегодня встала? Доктор сказал, что тебе нужно отдыхать как минимум неделю, а потом не перенапрягаться до самых родов. Так что сейчас же ложись!
– Да, сэр, – откликнулась она, не двигаясь с места. – Как скажете, сэр. Приказ режиссера для меня закон.
– Это я заметил, – сказал он, снова обнимая ее. В его голосе послышалась горечь. – Без труда перелетаешь пропасть, скачешь по пустыне… Прости, я не хотел тебя обидеть. Пока ты спала, я понял, что не стану больше тебе ни в чем мешать. Я верю, что ты сможешь сохранить нашего ребенка, так что не буду спорить с тобой, если ты не захочешь бросить работу.