– Джонни… – начал было Чак.
– Все, – сказал Роджер. – Пошли. Извините, что отняли у вас время, мистер Каррик, и спасибо вам за ваше радушие и внимание.
– Это вам спасибо, – сказал Каррик. – Во, психи! – И он вернулся за стойку.
Они вышли на улицу. Чак с сомнением посмотрел на безоблачное небо. Джонни понуро побрел к машине, понимая, что проиграл да еще оказался посмешищем. Тупо ломило виски. Засунув руки в задние карманы брюк, Роджер разглядывал плоскую крышу.
– Что ты там увидел, папа? – спросил Чак.
– Нет никаких громоотводов, – задумчиво произнес Роджер. – Нет и в помине.
Они втроем сидели в гостиной большого дома. Чак держал руку на телефоне, глядя на отца в некоторой нерешительности.
– Вряд ли кто захочет менять свои планы в последнюю минуту, – сказал он.
– Все их планы – это вырваться из дому, – сказал Роджер. – С таким же успехом они могут приехать сюда.
Чак пожал плечами и начал обзванивать ребят.
Из тех, кто собирался на банкет в «Кэти», удалось отговорить половину; почему они все же приехали к Чатсвортам, осталось для Джонни загадкой. Наверное, кто-то счел новую идею более заманчивой, поскольку гарантировалась бесплатная выпивка, но главное – слухами земля полнится, а многие родители были здесь днем. Так или иначе, народу собралось немало, и Джонни весь вечер чувствовал себя экспонатом под стеклянным колпаком. Роджер с непроницаемым видом сидел в углу и пил мартини.
Без четверти восемь он пересек бильярдную, которая занимала большую часть первого этажа, наклонился к Джонни и, перекрывая вопли Элтона Джона, закричал:
– Пошли наверх, сыграем партию в крибидж?
Джонни благодарно кивнул.
На кухне Шелли писала письма. Когда они вошли, Шелли подняла глаза и улыбнулась.
– Я уже решила, что вы, как два мазохиста, проторчите там всю ночь. Между прочим, это совсем необязательно.
– Простите, что все так вышло, – сказал Джонни. – Знаю, со стороны я смахивал на сумасшедшего.
– Есть немного, – сказала Шелли. – Чего греха таить. Хотя приятно видеть ребят здесь. Я довольна.
Где-то громыхнуло. Джонни обернулся к окну. Шелли украдкой улыбнулась. Роджер ушел искать доску для крибиджа.
– Разве это гроза? – заметила она, – Погремит и перестанет.
– Да, конечно, – отозвался Джонни.
Она закончила письмо изящным росчерком, сложила его, запечатала, надписала адрес, наклеила марку.
– Вы правда что-то почувствовали, Джонни?
– Да.
– Наверное, общая слабость, – сказала она. – От неправильного питания. Вон вы какой худой. Может, оттого и галлюцинации, а?
– Нет, не думаю.
Опять заворочался гром где-то в отдалении.
– Я рада, когда Чак дома. Не верю я в астрологию, в хиромантию, в ясновидение и все такое, но… я рада, когда он дома. Один он у нас, малыш… Вы, конечно, сейчас думаете: ничего себе малыш, но я-то его помню в коротких штанишках, на детской карусели в городском парке. Прекрасно помню. И как приятно быть с ним рядом, когда он… прощается с детством.
– Вы так о нем говорите… – начал Джонни и вдруг испугался, чувствуя, как подступает комок к горлу. Похоже, что за последние шесть – восемь месяцев он разучился держать себя в руках.
– Вы столько сделали для Чака. Я имею в виду не только чтение. Вообще.
– Я полюбил его.
– Да, – тихо сказала она. – Я знаю.
Вернулся Роджер с доской для крибиджа и транзистором, настроенным на программу классической музыки с горы Вашингтон.
– У них там Элтон Джон, «Аэросмиты», «Фогхеты» и так далее, – сказал он, – а это небольшое противоядие. Ну что, Джонни, по доллару за партию.
– Не возражаю.
Роджер сел, потирая руки.
– Смотрите, вернетесь домой без гроша, – сказал он.
Они играли. Время шло. После каждой партии один из них спускался на первый этаж проверить, не танцуют ли на бильярдном столе и не откололся ли кто-нибудь маленькой тесной компанией.
– Буду смотреть в оба, чтобы сегодня здесь никто не забеременел – сказал Роджер.
Шелли ушла с книжкой в гостиную. Каждый час музыкальная передача прерывалась выпуском новостей, и Джонни начинал прислушиваться. Однако ни слова о «Кэти» в Сомерсуэте – ни в восемь, ни в девять, ни в десять.
После десятичасовых новостей Роджер спросил:
– Ну что, Джонни, скорректируете свое предсказание?
– Нет.
Синоптики пообещали уменьшение облачности после полуночи.
Пол у них под ногами загудел от мощных звуков бас-гитары из «Саншайн бэнд».
– Здорово разошлись, – заметил Джонни.
– Какое там, – усмехнулся Роджер. – Здорово напились. Спайдер Пармело валяется в углу, а на нем стоит поднос с пивом. Представляю, как у них будет утром трещать голова. Помню, когда у меня был выпускной вечер…
– Передаем специальный выпуск, – объявили по радио.
Джонни, который в этот момент тасовал колоду, рассыпал карты по полу.
– Спокойней. Наверное, какие-нибудь подробности похищения во Флориде…
– Не думаю, – сказал Джонни.
– Как нам только что сообщили, – раздался голос диктора, – в городке Сомерсуэте, на границе Нью-Гэмпшира, произошел пожар. Этот пожар, самый большой в истории штата, случился в ресторане «Кэти» и унес уже более семидесяти жизней. Огонь вспыхнул в разгар банкета выпускников. Шеф пожарников Милтон Хови сказал репортерам, что вероятность поджога исключается. Скорее всего пожар был вызван ударом молнии.
Роджер Чатсворт побледнел как смерть. Он застыл, прямой и неподвижный, уставясь в одну точку. Его руки бессильно лежали на столе. Снизу доносились разговоры и смех вперемежку с пением Брюса Спрингстина.
В комнату вошла Шелли. Она посмотрела на мужа, потом на Джонни.
– В чем дело? Что произошло?
– Помолчи, – сказал Роджер.
– …еще бушует, и, по словам Хови, окончательное число жертв скорее всего станет известно к утру. Сообщают, что более тридцати человек, получивших сильные ожоги, – в основном выпускники даремской средней школы, – были доставлены в близлежащие больницы. Сорок человек сумели выпрыгнуть во двор из маленьких окон в курительной комнате, остальные, по всей видимости, сгрудились у входа, что привело к трагическим…