Однако шагать невидимкой по темным улицам Лабиринта — совсем иное. Ганс исполнял поручение, а Каппен неумело следовал за ним, шагая вверх по Серпантину. Вскоре процессия ступила на улицы самого города, там, где властвовал закон и где вору никто не был рад. Лошади и магазины хорошели прямо на глазах, пока не засверкали великолепием. Дома в этих кварталах хоронились за высокими заборами, на окнах висели решетки. Прохожие попадались все реже и Каппен счел благоразумным увеличить расстояние, боясь привлечь к себе внимание пары, за которой следил Ганс… чего он совершенно не желал.
Они все дальше шагали по улицам, и по мере того, как проход делался все уже, певец видел, что вор двигался со всей осторожностью, теперь, когда они остались практически одни и всякий неосторожный шаг мог выдать его присутствие. Певец держался от троицы на значительном удалении и один раз даже едва не потерял их из виду… но, ускорив шаг, обнаружил их за углом. Ганс быстро оглянулся, вынудив Каппена прижаться к забору и вспомнить о кинжалах вора и зловещей ночи. В свете тумана здания отбрасывали зыбкие причудливые тени, от камней поднималась легкая дымка… Женщина и Вис продолжали шагать вперед, и вот уже торговые кварталы сменились храмовыми постройками, а впереди открылась площадь Ожидания Рая, где проститутки на своих излюбленных скамейках кутались в плащи, напоминая нахохлившихся птиц. Они миновали площадь и зашагали по Дороге Храмов. Каппен плотнее завернулся в плащ, и чуть дрожа, посмотрел на преследователя и преследуемых, которые неутомимо летели вперед.
В этот момент двое свернули на боковую аллею, а затем резко повернули в сторону, едва на застав Ганса врасплох. Их путь лежал к величественному храму в честь Ильса и Шипри.
Тут вор исчез в тени, и Варра потерял его из виду. Он словно растворился на фоне стен здания и примыкавшего флигеля… Вор испарился.
В этот момент на улице вновь показалась женщина в черном одеянии, она поднялась по ступеням, ведущим ко входу в храм, тщательно охраняемому в эти неспокойные времена… Четверо хорошо вооруженных мужчин подле открытых дверей положили руки на рукояти мечей, едва она приблизилась. Женщина отбросила капюшон. Стража не успев и двинуть мечами, застыла, подобно завсегдатаям таверны некоторое время назад.
Певец уловил новое движение. Из тени показался мужчина с кинжалом в руке… это понравилось Каппену еще меньше, заставив певца вернуться к мысли, что ему, наверное, следовало провести ночь в спокойной таверне.
Следом за ней, таков был приказ чародея, и Ганс заставил себя выйти из тени, бросаемой кирпичным зданием, застыв в ужасе. На его глазах четверо воинов, не успев даже выхватить мечи, умерли. Лишь один из них попытался защищаться, но Мрадхон Вис одним быстрым и точным движением перерезал ему горло. Ганс моргнул и обнаружил, что главный объект его слежки — женщина — исчезла, оставив Мрадхона Виса одного среди трупов. Вор ухватился за кинжал, словно за талисман, желая лишь одного — отступить обратно в тень, но холодный амулет, куда более холодный, чем туман, напомнил ему, что нужно делать, и какие силы замешаны в этом. Ганс замер, отслеживая малейшее движение Мрадхона Виса, прислушиваясь к шорохам и шагам прохожих. Никто не свернул к ним, никто не подошел ближе.
Женщина что-то делала внутри храма, и вор не мог сказать, сколько времени она уже там находилась. Нервно дернувшись, вор собрал волю в кулак, покинул укрытие и, улучив секунду, когда Вис повернул голову, прислушиваясь к шуму на улице, быстро перебрался в аллею, примыкавшую к самому храму.
Добравшись до первого из зарешеченных окон, Ганс в молчании вытянул руки и подтянулся, заглядывая внутрь. От изумления у него все словно внутри оборвалось — крадущая у чародеев, как назвал ее Йорл, ныне избрала жертвами богов.
Он вздрогнул… не то, чтобы Ганс осквернил богов своим присутствием, но были некоторые моменты… Ему было дано богами искусство и ремесло, а сейчас женщина обворовывала древних богов Санктуария, в отличие от сонма новых небожителей Рэнканской Империи. Эта женщина, чужеземка, ведьма-мошенница добралась уже до шеи самого бородатого Ильса, сняв с мраморной шеи ожерелье Гармонии.
«Шальпа», — неслышно выдохнул Ганс. По спине пробежал холодок, он скользнул на землю. Инас Йорл хотел доклада. Теперь он узнает, что боги старого Илсига осквернены чужестранкой, тогда как рэнканцы обратились к новому пантеону богов со своими замыслами, идеями и явным желанием изгнать богов Илсига. «Рекомендую», — заметил Инас Йорл, отправляя Ганса следить за похитительницей.
Вор укрылся в тени дерева, понимая, что мир сходит с ума, что грядут события, в которых он совершенно не хотел принимать участия. Однажды ему уже пришлось несладко у нового губернатора… хотя возможно, что Инас Йорл стоит сам за себя.
И поэтому нанял помощника.
От храма послышались торопливые шаги. Ганс нагнулся, затаив дыхание. Показалась Ишад, которая подошла к Мрадхону Вису.
— Кончено, — послышался ее голос, — уходим и побыстрее.
Естественно, на такое дело мог пойти лишь Мрадхон Вис, чужестранец, который не испытал бы ни малейших угрызений совести, убивая жрецов Илсига или грабя богов его клана.
«А если они действуют по приказу Императора?» — размышлял Ганс. Но вору такая мысль показалась слишком невероятной. Несмотря на холодный воздух, он был весь в поту. Ганс совершенно не представлял, на чьей стороне Йорл… и ему пришло в голову снять с шеи амулет, выбросить и убежать, куда глаза глядят.
Но как далеко он сумеет уйти и долго ли продержится. Он с ужасом припомнил чародея и его слова о далеко идущих связях, припомнил Сджексо и самого Кадакитиса… Принца, который вряд ли удостоит благодарности вора, сослужившего ему службу. Куда больше его пугали слухи, что Йорл может погубить человека… без особых усилий.
Ишад и Мрадхон отправились в обратный путь и Ганс последовал за ними, не видя иной альтернативы.
Все более и более встревоженный. Каппен беспокойно переминался в убежище с ноги на ногу, пока парочка не прошла мимо, и заметил, что вор снова следует за ними.
Значит никакой стычки не было. Они пришли, погубили людей и отправились прочь, а Ганс вновь последовал за ними… как это на него непохоже. Каппен не сумел найти ни одного подходящего оправдания, уверенный лишь, что вором движет нечто большее, чем его собственное желание. Он вспомнил, как женщина прошла через переполненный зал таверны, как свободно вышли они на улицу там, где сочли нужным, как расправились со стражей, словно с бессловесными телками…
Облегчение, которое Каппен испытал, увидев Ганса живым и невредимым, вскоре уступило место ужасу и пониманию простоты случившегося. Зло шагает по улицам. Приключение, начинавшееся просто как шутка и которое могло так же и закончиться… теперь оказалось настолько зловещим, что Каппен даже забыл остановить вора, когда представился случай.
Они отправились назад тем же путем, и еще задолго до того, как показалось здание таверны, певец понял, что они направляются именно туда.