– Неужели убить человека приятней, чем написать картину? – негромко спросил Танек, выпустил ее руку и вышел из зала.
* * *
На следующий день Мкхаэла привезла с ранчо две большие картонные коробки.
Нелл, сидевшая в углу, на стуле, и, как обычно, трудившаяся над эскизами, заметила эти коробки не сразу.
– Что это? – спросила она. Покосившись на коробки, Михаэла ответила:
– Так, старая одежда. Сегодня Баскское благотворительное общество устраивает в Ласитере распродажу. Мне нужно загрузить коробки в грузовичок. Все утро копалась в этом тряпье, проверяла, не нужно ли что зашить или заштопать. – Она пожала плечами. – Одежда на детишках прямо горит.
– На каких детишках?
– У меня двое внуков. Разве я не говорила? Странно было представить себе Михаэлу бабушкой, пестующей внучат.
– У моей дочки Сары сын и дочка. Шесть и восемь лет. Отложите-ка свой альбом и помогите мне погрузить коробки.
Нелл послушно отложила в сторону незаконченный набросок и поднялась.
– Берите вот эту. – Михаэла показала на одну из коробок. – Пикап стоит возле конюшни.
Подхватив второю коробку, она первой вышла из кухни.
Нелл состроила гримасу, подумав, что Михаэле больше подошло бы быть не бабушкой, а генералом. Легко можно представить, как она командует войсками.
Из коробки что-то выпало, и Нелл нагнулась подобрать.
Крошечная спортивная туфелька.
Сколько раз Нелл собирала за дочкой разбросанную одежду и обувь!
Она застыла, чувствуя, что силы внезапно ее оставили.
Джилл…
– Скорей, у меня на кухне еще полно дел! – нетерпеливо позвала ее Михаэла.
Усилием воли Нелл опустилась на колени, взяла туфельку да так и замерла. Какое чудесное, забытое ощущение.
– О Господи, – прошептала она, прижимая туфельку к груди. – Нет… Нет… Нет…
– Ну что там еще? – В дверях показалась Михаэла, на секунду задержалась, потом решительно вошла в кухню. – Уронила туфельку? – Она отняла у Нелл туфельку и бросила ее в коробку. – Ладно, справлюсь сама. Идите умойтесь. Черт знает на кого похожи.
С этими словами Михаэла удалилась. Медленно поднявшись, Нелл побрела в ванную. Ее щеки были мокрыми от слез. Как глупо! Так расклеиться из-за какой-то туфельки. Во сне она не властна над своим подсознанием, но днем-то могла бы держать себя в руках. Пора уже зачерстветь душой. Неужели придется так мучиться всю жизнь?
– Да что вы там застряли? – снова раздался голос Михаэлы. – Помогите мне почистить картошку.
Михаэла никогда не просила ее прежде о помощи, считая кухню своим царством, куда посторонним доступ закрыт. Значит, просто хочет отвлечь Нелл от горьких мыслей. Доброте не всегда нужны ласковые слова.
– Иду. – Нелл распахнула дверь. – Извините, что я…
– Чего извиняться? Ну, уронила туфельку, подумаешь. – Михаэла кивнула головой в сторону кухни. – Некогда мне с вами болтать. Лучше займитесь делом.
* * *
– Неплохо. – Николас поднес набросок к лампе. – Вам удалось схватить выражение лица. Нелл покачала головой:
– Не совсем, Михаэлу невозможно рисовать – она не стоит на месте, все время вертится волчком.
– Неподходящее выражение для столь солидной дамы.
– Но точное. – Нелл отобрала у него рисунок, спрятала в папку. – Пожалуй, завтра я могу начать работать маслом. – Сквозь опущенные ресницы она метнула на него насмешливый взгляд. – За это я получу особую премию?
– Не надейтесь. – Николас опустился на колени возле огня, перекладывая дрова. – Я и так уделяю вам достаточно времени. Если будете тренироваться больше – надорветесь.
Нелл так и знала, что он откажется, но ведь попытка не пытка. Скорее всего Танек прав. Она была вполне удовлетворена своим прогрессом. Всю неделю Танек учил ее основным приемам защиты и нападения. Однако пройдет еще немало времени, прежде чем техника ведения боя станет ее второй натурой.
– В Окачоби меня не успели научить стрелять, – осторожно сказала она.
– Это не по моей части. Любитель стрельбы у нас Джейми. Если он приедет сюда, поговорите с ним. Может, согласится.
– И еще ножи…
Танек посмотрел на нее в упор:
– Я научу вас защищаться от ножа, но не орудовать им. В любом случае здесь вам с Марицом не совладать. У вас три месяца, а он постигал эту науку всю жизнь. – Он встал, налил себе кофе. – Если вы будете иметь дело с Марицом, вам нужно иметь при себе другое оружие. Или же хороший план. А еще лучше – чтобы на вашей стороне была удача.
– А Гардо? Как мне быть с ним?
– Предоставьте его мне.
– Нет. Ведь приказ отдал он. – Нелл поднесла чашку к губам. – Расскажите мне про этого человека.
Танек опустился на корточки, сложил руки на коленях.
– Вы же говорили, что собрали о нем какие-то сведения.
– Я знаю о нем лишь то, что написано в прессе. Хочу знать больше.
– Он умен. Осторожен. Мечтает сделать карьеру в наркокартеле.
– По-моему, он уже сделал карьеру.
– Высших эшелонов Гардо еще не достиг. Он хочет быть одним из боссов, править картелем вместе с Сандеквесом, Хуаресом и Паломой. Только там – настоящая власть, а Гардо честолюбив. Еще он любит Деньги, красивых женщин, а также антикварные мечи и шпаги. Нелл вспомнила, что в статье упоминалась какая-то коллекция холодного оружия.
– Страстный коллекционер?
Танек пожал плечами:
– Несомненно. Вероятно, в атом тоже проявляется его жажда власти.
– Фаллическая символика?
– Можно выразиться и так, – улыбнулся Танек. – Но на самом деле все обстоит сложнее.
– Жена у него есть?
– Он женат уже больше двадцати лет. Прекрасный семьянин, обожает своих детей. – И добавил: – Но это не мешает ему содержать в Париже любовницу.
– Кто она?
– Симона Ледо, манекенщица. Но через нее к нему не добраться, если вы имели в виду это. Гарде очень хорошо объясняет своим подружкам, какая участь их ожидает, если они его предадут.
– Как он это делает?
– Скорее всего дает возможность своим любовницам поприсутствовать на одном из так называемых «фехтовальных турниров в узком кругу». У него в замке есть специальный зал для этой цели. Виновный должен сразиться на шпагах с молодым фехтовальщиком, выполняющим роль палача. Гардо уверен, что это очень стильно.
– Палача?
– Да. Хотя осужденный тоже получает шпагу.