– О, месье Эчеле! – Неожиданно рядом с Жюльеттой возник Жан-Марк и лениво направился к Франсуа. – Как мило с вашей стороны, что вы пришли! Я Жан-Марк Андреас, и мне хотелось бы выразить вам свою сердечную признательность за услугу, оказанную вами моей кузине и мадемуазель де Клеман.
– Месье Андреас. – Франсуа поклонился, настороженно глядя на Жан-Марка. – Обстоятельства сложились так, что я не мог поступить иначе.
– И я уверена, что он всеми силами постарался бы избежать этого, – сладким голосом произнесла Жюльетта. – Полагаю, мы должны быть благодарны ему за то, что он не отослал нас к своему другу-мяснику.
– Уверяю вас, мадемуазель де Клеман не хотела вас обидеть, – выступил в защиту девушки Филипп. – Она просто потрясена ужасами, через которые ей пришлось пройти…
Жюльетта ощетинилась.
– Я устала и зла, но не собираюсь падать в обморок только из-за того, что этот человек сверлит меня злобным взглядом.
Франсуа неожиданно улыбнулся.
– Да уж, я думаю, нечто значительно большее заставит вас потерять сознание.
– Я тоже так считаю, – сухо заметил Жан-Марк. – Не кажется ли вам, что пора отбросить разногласия. Ваши слова Катрин не помогут, Жюльетта.
Франсуа быстро подошел к окну и встал, глядя на улицу.
– Филипп утверждает, что проехать через сторожевые посты без нужных документов почти невозможно, – произнес Жан-Марк в спину Франсуа. – Вы можете достать нам бумаги?
– Нет.
– А Дантон может?
– Вероятно. Но не станет рисковать. Во всяком случае, сейчас.
– Почему? – спросила Жюльетта.
– Слишком опасно. Помимо регулярной стражи, у Дюпре на каждом посту по меньшей мере один свой человек, и никогда не знаешь, где и когда он появится, чтобы лично проверить бумагу. Жоржа Жака не должны связывать с вами, иначе он потеряет все, чего добился.
– И чего же? – поинтересовался Жан-Марк.
– Поддержки жирондистов. Если Национальный конвент потеряет их, власть захватят радикалы-экстремисты вроде Марата и диктатора Робеспьера, тогда начнется массовый террор.
– Мне нет дела до этих жирондистов! – заявила Жюльетта. – Я хочу, чтобы Катрин уехала из Парижа. Что вы можете сделать?
– Ждать.
– Я не могу ждать. Медлить нельзя!
Франсуа повернулся к ней лицом.
– В таком случае незачем было убивать марсельца.
Девушка напряглась.
– Они нашли его?
– О да, нашли! И обыскивают окрестности, ищут его убийцу. Жорж-Жак говорит, что Дюпре был в высшей степени недоволен. Он любит, чтобы все было чисто и аккуратно.
– Сомневаюсь, чтобы эти слова можно было применить к резне. – Жюльетта покусывала нижнюю губку. – Он знает, кто убил эту свинью?
– Он подозревает гражданку Справедливость.
– И больше никого?
Франсуа покачал головой.
Стало быть, Дюпре не нашел медальон, с облегчением подумала Жюльетта.
– Шпага. Дюпре знает, что я забрала ее. – Лоб девушки пересекла морщинка. – Но у него нет уверенности, что Катрин была в склепе. Он видел ее всего минуту в колокольне… Может, он вспомнит, что ее не было во дворе во время суда.
– У Дюпре отличная память на мелкие подробности. Сегодня утром он назначил награду за обе ваши головы и дал полное описание вас.
– Гражданка Справедливость? – удивился Жан-Марк.
– Мадемуазель де Клеман, – объяснил Франсуа. – Под этим именем Дюпре знает ее.
Взгляд Жан-Марка с неожиданной настойчивостью устремился на Жюльетту.
– Почему гражданка Справедливость?
– Дюпре счел забавным наградить меня этим прозвищем. Но это неважно. – Жюльетта нахмурилась. – Стало быть, Дюпре не знает, что мы в Париже.
Франсуа кивнул:
– Именно поэтому безопаснее будет подождать.
– Подождать чего?
– Жорж-Жак собирается уговорить Марата выслать Дюпре из города как можно скорее. А Дюпре – единственный человек, который может узнать вас.
– Помимо целого двора мужчин, которые там в это время были. Вы же узнали.
– Марсельцы в тот момент были больше заняты, чем я.
Приступ тошноты подступил к горлу Жюльетты. Она вспомнила, чем занимались мужчины во дворе монастыря.
– Да, очень заняты.
– Они и сейчас заняты. – Франсуа сжал губы. – Уверен, что через несколько дней события в аббатстве вольются в общий красный туман.
Взгляд Жюльетты метнулся к его лицу:
– Боже правый, еще? Франсуа кивнул:
– В то утро, покинув аббатство, они отправились на Ла-Форс. Убили принцессу де Ламбей, насадили ее голову на пику и отнесли в Тампль – показать Марии-Антуанетте.
Жюльетта сглотнула горечь. Она знала эту хрупкую женщину. Ее мать всегда ненавидела нежную принцессу, дарившую королеве свою любовь и преданность еще с детства.
– Незачем было ей об этом рассказывать, – упрекнул Франсуа Филипп. – Видите, как она расстроилась?
– А королева? – спросила Жюльетта. – Они убили королеву?
– Нет, Тампль хорошо охранялся. Никому из королевской семьи не причинили вреда.
Жюльетта почувствовала некоторое облегчение. Королева и Людовик-Карл по-прежнему были живы.
– Как, должно быть, были разочарованы эти мясники! Франсуа старался не встречаться взглядом с девушкой.
– Марат не позволит услать Дюпре, пока не убедится, что тот сделал свое дело. Вы не должны и шагу ступить из дома, пока существует хоть малейшая возможность встретиться с ним.
– А подкуп возможен? – спросил Жан-Марк.
– Не сейчас. Быть может, позже.
– Значит, нам придется оставаться в Париже, пока Дюпре не отошлют? – Жюльетта пыталась хоть как-то привести мысли в порядок. – Не нравится мне это. Вокруг площади слишком много жилых домов, и наше пребывание здесь недолго останется секретом. Независимо от того, насколько осторожными мы будем.
Жан-Марк с минуту раздумывал.
– Я могу попросить Робера распустить слух о том, что Филипп приехал из Вазаро, чтобы помочь своим двум сестрам, вынужденным бежать из своего дома на севере после захвата пруссаками Вердена.
– Это возможно, – отозвался Франсуа. – При условии, если в отношении женщин не будет предпринято официального расследования. – Он повернулся к Филиппу:
– Вы останетесь здесь, чтобы придать правдоподобие этой истории?
Филипп кивнул: