– Нет, конечно. – Он подошел к телефону, что висел на стене кухни. – Но попробую, – и нажал на кнопку телефонного аппарата. – Вам достаточно набрать только цифру 2, чтобы вызвать домик лесничего. – И, услышав, что на том конце провода подняли трубку, попросил:
– Сет, позови Джошуа, – и передал трубку Кейт. – Поговорите с ним.
Кейт взяла трубку:
– А что мне ему сказать?
– Все что хотите. Расспросите, как прошел его первый день в лагере. – Он повернулся к буфету, стоявшему на кухне. – Как насчет того, чтобы поужинать?
– С удовольствием, – отозвалась Кейт машинально. – Привет, Джошуа, – и торопливо проговорила:
– Я по дороге подумала, что если тебе захочется иметь свой бинокль…
Минут через десять она повесила трубку, попрощавшись с сыном и пожелав ему спокойной ночи.
– Теперь лучше? – спросил Ной.
Ей и в самом деле стало намного спокойнее на душе. Конечно, она и без того знала, что может в любую минуту позвонить сыну. Что он в пределах досягаемости. Но все равно короткий разговор разрушил ощущение отделенности.
– Да. А как вы догадались?
– Это потому, что я не только умный, но и чувствительный, – Ной приподнял крышку и попробовал, готов ли томатный соус. – Считайте, что на этот раз я попал в яблочко.
Кейт улыбнулась ему в ответ. С этим полотенцем, которое он обвязал вокруг пояса, с перепачканным томатным соусом подбородком, Ной так мало походил на научного гения.
– Я так и подумала, – и, обойдя вокруг обеденного стола, спросила:
– Чем я могу помочь?
– Не мешать мне. Когда я священнодействую на кухне, никто не должен здесь присутствовать.
– Хотите сохранить ваши рецепты в тайне от других?
– Естественно. – Он поморщился. – Разве вы еще не заметили этого? У меня самые лучшие в мире рецепты. Но обещаю, что на этот раз это не будет ни RU-2, ни «Уловка-22». Вас ждет блюдо – пальчики оближешь!
Она почувствовала горечь, проскользнувшую в его тоне.
– RU-2, быть может, первая уникальная попытка в истории человечества вырваться за пределы, которые до сих пор ставила медицина. Он может спасти миллионы людей, – сказала Кейт, пытаясь утешить его.
– Пока что он отобрал жизнь у сотни, – он помолчал. – Нет. Это я отобрал их жизнь. Тем, что создал RU-2. Зная, какая последует реакция, мне следовало заранее предвидеть и такого рода диверсию. Все, что произошло, – целиком моя вина. – Он снял сковороду с огня. – Но если вы начнете работать вместе со мной, то ответственность ляжет и на ваши плечи.
Кейт недоуменно посмотрела на него:
– С чего это вы вдруг надумали предупреждать меня? И это после того, когда вы готовы были буквально похитить меня, чтобы заставить работать над препаратом?
– Просто хотел, чтобы вы полностью понимали… А, черт возьми! Я и сам не знаю, с чего вдруг заговорил об этом, – он пожал плечами. – Наверное, меня грызет чувство вины, и хотелось переложить на кого-то хоть часть ответственности. А может, мне вдруг захотелось, чтобы вы махнули на все рукой и ушли.
– После чего вы бросились бы следом за мной и принялись убеждать вернуться…
– Наверное.
– Не наверное, а точно, – отрывисто сказала Кейт. – Так что давайте закончим на этом. Решение остаться приняла я сама. Хотя могла бы отказаться. Но, как видите, осталась. Меня никто не гипнотизировал. – Она шатнула к столу. – А ваша боязнь за тайну рецептов не помешает мне накрыть на стол?
– Нет, – едва заметная улыбка разлилась по лицу Ноя, когда он увидел, как споро Кейт принялась за дело. – А вы не верите в то, что я способен гипнотизировать людей?
– Что, что?
– Нет, ничего, это я так, – он снял сварившиеся макароны с огня, вывалил их в дуршлаг, чтобы промыть и подсушить. – Что-то я замешкался.
Садясь к столу, Кейт почувствовала, что улыбается. Рядом с Ноем у нее вдруг возникло чувство покоя и уверенности. Он оказался не просто замечательным ученым, работы которого всегда вызывали ее восхищение. И не тем неумолимым и несговорчивым типом, который прострелил колесо автомобиля. Сейчас он был тем Ноем, который, сидя за столиком, улыбнулся официантке и посмотрел на нее так, словно она была самым значимым человеком в его жизни.
Но Кейт не такая доверчивая простушка, как Дороти. И ей предстояло прожить вместе с этим мужчиной несколько недель в одном доме. И они будут работать бок о бок.
– Смотрите, а то остынет, – предостерег ее Ной, заливая макароны на ее тарелке томатным соусом. – И если хотите, можете достать чесночный хлеб из духовки.
– Ну вот, вы уже готовы погнать меня на подсобную работу.
– Ага.
К черту эти барьеры и защитные стены. Она не сможет нормально работать, если постоянно будет заботиться о том, чтобы держать его на расстоянии от себя. И ответственность им тоже придется делить пополам. А это значит, что они должны стать друзьями.
– Нет уж, доставайте сами. У каждого из нас – свое занятие. – И, сев за стол, Кейт разложила салфетку на коленях. – Жду, когда меня обслужат по первому разряду.
Когда она вошла в комнату, то первое, что ей бросилось в глаза, – фонарь «летучая мышь», что стоял на подоконнике. Свеча в нем была зажжена и бросала тени на стены. Рядом с фонарем висела записка от Ноя:
«Вы сами убедились, насколько хорошо видна эта комната из домика лесничего. Сет решил, что будет неплохо, если вы каждую ночь станете зажигать фонарь. Он сказал Джошуа, что таким образом вы желаете ему спокойной ночи».
Улыбнувшись, она нежно прикоснулась ладонью к стеклу лампы. Сет хорошо придумал это. Сначала он не показался ей таким уж добрым и внимательным человеком, придававшим значение пустякам и мелочам. Сейчас она почувствовала еще большее спокойствие от того, что Джошуа находится под его опекой.
Глядя в темноту за окном, она прошептала:
– Будем надеяться, что все это затеяно не зря. Спокойной ночи, Джошуа!
* * *
Дождавшись, когда дверь за Кейт закроется, Ной набрал номер телефона Энтони Лински.
– Наконец-то, – угрюмым тоном отозвался Тони. – Я уж начал думать, не на Марс ли тебя занесло?
– Ты включил цифровой телефон?
– Да, на следующий день после того, как мы с тобой поговорили.
– Кто еще умер?
– Больше никто. – Он помолчал. – А что такое стряслось в Дандридже?
– Ничего хорошего.
– Все это в уме не укладывается. Неужели она убила полицейского?
Ной какое-то время потрясение молчал.
– Что? – наконец переспросил он.