Сам Лис остепенился и теперь со дня на день ждал в своем семействе пополнения. Бывшая жрица нашла подход к сердцу ветреного бойца и сейчас находилась на шестом месяце беременности. Карея убеждала, что будет мальчик, но сам он предпочел бы, чтобы его первым ребенком была девочка. Конечно, подобное желание шло против всех традиций ланов, согласно которым будущий отец просто обязан был мечтать именно о сыне — воине и наследнике, однако Лис и раньше-то никогда не обращал на традиции слишком много внимания. А уж сейчас…
Второй человек империи, один из лучших полководцев, отважный и жестокий степной воин, единственный друг и наперсник молодого императора Тилла Танцующий Лис даже сам себе не мог признаться в том, что бывшая пленница, когда-то рассказывавшая ему такие интересные сказки, глубоко запала в его душу. Так глубоко, что даже в собственном, еще не рожденном ребенке ему хотелось видеть отражение любимой.
Впрочем, даже если вопреки его желанию родится мальчик, это его не расстроит. Просто надо будет продолжать попытки, Лис вовсе не собирался останавливаться на одном ребенке.
— Чему ты улыбаешься? — хмыкнул сидящий рядом Аларих, заметивший блаженную улыбку, с которой его друг наблюдал за своей женой.
— Да так, — пожал плечами Тилла, глядя на исписанный стихами пергамент в руках своего вождя. — Подумал про свою сказочницу.
— Что-то их долго нет, — пробурчал вождь, глядя в сторону зарослей.
— Сказали ждать в беседке, значит, будем ждать, — вздохнул его друг и напарник.
— Да уж, — буркнул Стальная Хватка, скручивая пергамент. — Иногда я сам себя не узнаю. Тилла, скажи, и это мы?
— Тебе что-то не нравится? — встревоженно обернулся друг.
— Нет, — мотнул головой император. — Просто я никогда не думал, что могу быть счастлив без войны. И могу вот так спокойно сидеть, ожидая женщину… Если бы лет пять назад я услышал о подобном, ни за что бы не поверил.
— Да, — хлопнул Тилла по плечу друга. — Чтобы ты да кого-нибудь ждал… Особенно женщину… Как сейчас представляю: давно бы отдал приказ тому же Степному Ветру или Сыну Бури, и в течение трех минут любую тебе приволокли бы за волосы.
— Так и есть, — без улыбки ответил Аларих. — Вот только сейчас, ожидая их, я почему-то гораздо счастливее, чем мог быть тогда, раньше, когда мне стоило лишь мигнуть, чтобы получить любую женщину, которую я только мог пожелать.
— В этом и заключается сила и коварство женщин, — с той же серьезностью заметил Тилла. — Мы охотимся на зверей, завоевываем города и страны, покоряем врагов и кидаем все это к их ногам. А они охотятся за нами, стараясь захватить в плен наше сердце, либо приручают, как диких зверей. Тебе кажется, что все под контролем, ты чувствуешь себя королем мира. Она слаба и беззащитна. Она жертва в твоих руках, но на самом деле жертва здесь ты.
— Ты говоришь это с такой блаженной улыбкой, словно тебе нравится такой расклад, — тихо заметил Аларих, внимательно глядя на Тиллу. — По твоим словам, женщины — чудовища похлеще богов и демонов.
— Так и есть, — кивнул Танцующий Лис. — Они боги, идущие по земле. В них заключается настоящее бессмертие, — и, увидев заинтересованный взгляд Алариха, пояснил: — Я знаю про души и про то, что они дают. Но душа, пусть даже идущая по самому благополучному пути, к самому благорасположенному из богов, несет всего лишь твой отпечаток. А женщины… Карея носит под сердцем моего ребенка. Сына или дочь — неважно. И пусть даже я сгину, встретившись в бою с кем-либо, кто превзойдет меня в удачливости или умении обращаться с оружием, но частичка меня останется жить в этом мире. Мои потомки будут напоминанием того, что я все-таки был в этом мире. Века сотрут с камня письмена и фрески, уничтожат летописи и книги, но моя кровь будет жить. Пора бы и тебе, Ал, задуматься о наследниках.
— Пора, — согласился с другом Аларих. — Подумать пора. Но вот действовать… Знаешь, те девушки, что грели мою постель… Ни одну из них я не вижу в качестве своей жены и матери моего наследника.
— А если взглянуть на других? Неужели ты так и не нашел ни одной достойной твоего величества? — шутливо поинтересовался Лис.
— А та, что достойна, — не принял его тона Хватка, — видимо, не считает достаточно достойным меня.
— Это что еще за женщина такая, что тебя, сына и наследника величайшего вождя, правителя целой империи, не считает подходящей парой? — искренне изумился Тилла и замер, заметив тоскливый взгляд Алариха, устремленный на вышедших из-за высоких кустов мирно беседующих Карею и Верлерадию.
— Да, друг… — кивнул он своим мыслям. — А ты и впрямь не ищешь легких путей…
За прошедшее время облик богини претерпел сильные изменения. И сейчас высокая, статная и удивительно красивая женщина уже ничем не напоминала ту тощую, угловатую девочку-подростка, что впервые предстала перед юным вождем. Как настоящий ценитель женской красоты Тилла не мог не признать, что, несмотря на все богатство выбора, имеющееся у молодого императора, второй такой, как Верлерадия, не найти.
Характер и ум богини милосердия не могли не привлечь к ней самого благосклонного внимания. Но вот ее происхождение… Как бы ни был силен и могуществен молодой император, богиня, пусть даже и их старая знакомая и хороший друг, — это уже совсем другой уровень. И теперь он хорошо понимал причины затаенной тоски в глазах Алариха и его нежелания искать себе невесту среди девушек человеческого рода.
Тилла обнял подошедшую жену и поцеловал в затылок. Хранительница Рощи взглянула в глаза Алариха и отвернулась, будто бы заинтересовавшись резьбой беседки. Однако Лис успел заметить, как богиня поспешно спрятала улыбку. На мгновение ему показалось, что в ее глазах мелькнула какая-то непонятная решимость.
— Нам надо поговорить, — тихо обратилась она к Алариху, прекращая созерцание узоров.
— Да?
Миг слабости прошел, и перед женщинами вновь стоял собранный, решительный вождь. Недаром еще в ранней юности он получил почетное и ко многому обязывающее прозвище Стальная Хватка. С тех пор Ал постоянно подтверждал своими делами право ношения данного имени. Что бы ни творилось в сердце императора, ни на его лице, ни на мыслях и поступках это не отражалось.
— Помнишь, когда я лечила тебя, пять лет назад, я упомянула, что хочу кое о чем с тобой договориться? — спросила богиня.
Как всегда чуткий, Лис понял, что сейчас этой странной паре не нужны свидетели, и, обняв Карею, поспешил скрыться в кустах.
Аларих проводил их взглядом и задумчиво взмахнул рукой.
— Ты тогда еще на мой вопрос, о чем именно, сказала, что «не время», и перевела разговор в другое русло, — вспомнил он.
— Да, это так, — кивнула богиня. — Теперь время настало. — Она ненадолго замолчала, нервно теребя пальцами краешек своей туники.
— И чего ты хотела? — прервал воцарившееся молчание Аларих. Про себя он уже решил, что исполнит любое ее желание, если это, конечно, будет в его силах.