Шеф вышел в коридор. Я развернула сложенный вчетверо листик и уставилась на чистую бумагу. «Капни индикатором!» — прочла я по губам Алекса. Ну конспиратор. Капнув фенолфталеина, я увидела проявившиеся на листе алые буквы: «Я люблю тебя! Выходи за меня!» — и мое сердце радостно забилось. Я взглянула на настороженного и, кажется, волнующегося Алекса и, улыбаясь, кивнула.
Вернулся начальник, я спокойно, чтобы не выдать себя поспешностью, положила листик на стол и прикрыла сверху книгой. Едва начальство вновь отлучилось, я капнула на бумагу концентрированную серную кислоту, уничтожая надпись. Бумага почернела и слегка деформировалась. На всякий случай остатки листика я разорвала на множество кусочков, самые чистые из которых выкинула в свою мусорку, а более-менее подозрительные смыла в туалете. Конечно, когда мы с Аликом поженимся, уже ничего не скроешь, но пока наши отношения следует подержать в секрете. Ни ему, ни мне не хочется рисковать карьерой.
— Мамаев, Андрохина, зайдите ко мне в кабинет, — возник в дверях шеф, стоило мне вернуться в лабораторию.
«Неужели нас засекли?» — проскочила в голове испуганная мысль. Но нет, не могли так скоро. Или они заметили нас раньше, а теперь просто собираются уведомить. А может, вызывают по работе? Стараясь никак не выдать собственной нервозности, я направилась следом за начальством. Сзади неслышно шел Алик.
В кабинете у начальника было на удивление светло. Шеф указал на круглый стол, предлагая нам самим выбрать места. Мы с Аликом сели через два стула. Не рядом, чтобы не акцентировать внимание на наших взаимоотношениях, но и не демонстративно напротив, чтобы не выдать себя показательным безразличием. Через стул или два самое то. Не слишком далеко, чтобы начальнику не приходилось мотать головой, разговаривая с нами, но и не слишком близко, чтобы беречь собственное пространство. Дверь открылась, и вошли еще три сотрудника из биохимической лаборатории. Чем они занимались, было для нас загадкой, в которую не следовало лезть. Традиционные сплетницы, обитающие во всех научных учреждениях, здесь бы не прижились. Хранители секретов долго не живут. Здесь действуют немного иные законы, и даже стукачи профессиональные. Но не в этом суть. Шеф улыбнулся и тоже присел с краю стола. Тут в комнату вошел довольно представительный мужчина среднего роста. Если бы я встретила его на улице, то ни за что бы не запомнила. Передо мной стоял классический пример заурядной, сливающейся с толпой внешности. Но что-то меня настораживало. Как исследователь я нутром чуяла подвох. Обычно самые невзрачные и обыденные вещи несут в себе открытия.
Мой шеф при приближении этого человека несколько напрягся и, взявшись за пульт, спросил:
— Уже можно начинать?
— Если все пришли, — тихо уточнил незнакомец.
— Пришли, — поспешно кивнул начальник, отчего-то нервничая.
— Это хорошо, — холодно улыбнулся незнакомец и, протянув руку к технике, сказал: — Я сам введу всех в курс дела.
Шеф послушно отдал ему пульт и сел на свое место. Незнакомец включил телевизор.
— Прежде всего я должен сказать, что круг осведомленных должен был быть больше, но в последний момент мы передумали. Всю до конца информацию будете знать только вы как будущие руководители проекта. Прочим сотрудникам ее знать необязательно. Итак, начнем. — С этими словами он включил телевизор. На экране отобразился зеленый луг, на котором паслись кони. — Как вы уже знаете, в некоторых странах апробация созданных лекарств и некоторых веществ проводится на старых лошадях. Однако недавно нам удалось снять несколько иные кадры.
На экране появилась картинка, где четыре свиньи отчаянно грызли друг друга, стараясь добраться до шеи. Животные вели себя как хищники, а не как травоядные. Они рычали, прыгали друг на друга, толкались, пытаясь повалить на землю и загрызть. От увиденного у меня побежал холодок по спине — так неправильно и непривычно было видеть милых розовых хрюшек агрессивными и злыми. Зрелище выпачканных в крови пятачков вызывал тошноту. Незнакомец выключил телевизор и обернулся к нам.
— Думаю, достаточно, — произнес он. — Как вы уже поняли, поведение свиней совершенно атипичное. Скажу больше. Это экспериментальные хрюши. Мы хотим вас привлечь к расследованию данного явления. Ваша задача — выяснить, чем вызвано такое поведение. Вирус это либо какое-нибудь химическое вещество. А также найти пути борьбы с ним.
— Что в нашем распоряжении? — осторожно спросил Алик.
— Кусочек свиной кожи и мяса из задней части.
— А кровь? — подал голос один из биологов. — Она есть?
— Нет.
— Плохо. В ней может храниться полезная информация.
Мужчина скривился, словно говоря: «И сам знаю».
— Мы постараемся ее добыть, — произнес он. — Но вы, полагаю, догадываетесь, что наш агент не поставщик мяса, поэтому ориентируйтесь на то, что есть.
— Сколько у нас времени? — подала я голос.
— Три месяца, — коротко ответил он.
— Это очень краткие сроки! — возмутился все тот же биолог.
— Значит, вам придется сделать все возможное и невозможное! — холодно ответил мужчина. — Для лучшей организации дела вы будете жить и работать в отдельном специально оборудованном здании. Еду вам будут приносить специальные служащие. Связь с внешним миром только по особо важным причинам. Все ясно?
— Да, — раздался нестройный хор голосов. Похоже, коллегам, как и мне, нравилась эта идея все меньше и меньше. Однако что делать? Раз сказали — значит, вперед. Что-либо изменить уже поздно.
Нам дали два часа на сборы и отпустили с работы. А через четыре часа мы в институтском автобусе выезжали за город. Быстро мелькали за окном темные чащи елового леса и кромка серой асфальтированной дороги. Как жаль, что я абсолютно не ориентируюсь, в каком направлении мы едем.
— Что ты обо всем этом думаешь? — тихо спросил севший рядом со мной Алик. Сотрудников собрался полный автобус, и большинство устроились парами по тем лабораториям, в которых работают, поэтому наше с Аликом соседство не вызывало никаких кривых взглядов.
— Не знаю, — честно призналась я, обдумывая его вопрос. — У меня почему-то очень сильно екает под ложечкой и какое-то дурное предчувствие.
— У меня почему-то тоже, — ответил Алик. — А ведь я, в отличие от тебя, хорошей интуицией не обладаю.
— Да уж, — вздохнула я. — Знать бы, что нас ждет.
В это время автобус свернул на проселочную дорогу, запрыгав по ухабам. Я схватилась за ручку над окном.
— А мы недалеко уехали, — заметил Алик. — Возможно, у нашего здания даже канализация будет общей с городом.
— А это здание и не может быть далеко. Если в него спокойно завезут химиков и биологов на три месяца на полном пансионе, то оно самодостаточно. В то же время для химических и биологических лабораторий нужна отдельная от городской системы канализация. Строить новую в тмутаракани — крайне невыгодно в денежном плане. Так что, скорее всего, канализация данного здания действительно будет соединяться с городской институтской канализацией.