Как известно, самое большое влияние на сильных мира сего имеют те, кто их стрижет, бреет, меряет давление и лечит любимого пуделя. Владислава тотчас же по приходе, можно сказать, между первой тарелкой супа и первым куском тушеного мяса, приобрела невиданный кредит доверия, свободный доступ в кабинет и прочие блага приближенной к трону и потому стала всем нужна. За ней ухаживали, ее боялись, ей угождали, почти на равных с Иларией.
Варвара была уверена, что, несмотря на то что они жарко и нежно целуются при встрече, щебечут по телефону, меняются бриллиантами — «я во всем этом уже была, одолжи мне „Картье“ к черному платью!» — очень скоро Илария Владиславу вышвырнет и больше никогда о ней не вспомнит.
Зачем делиться, если можно не делиться? Владислава свое дело сделала, убедила шефа в том, что начальница секретариата печется о нем, как мать родная, и достаточно.
Варвара старалась не думать, когда же Илария вышвырнет ее саму.
…А может, и не вышвырнет. По крайней мере, на Варвару шеф не обращает никакого внимания. Даже не смотрит в ее сторону. Даже глаз не поднимает, когда она кладет ему под нос бумаги. Даже голову не поворачивает, когда проходит мимо. А придет какая-нибудь с ногами от ушей, и что тогда будет делать Илария?
— Через три минуты приедет курьер из «Олимпа», — сообщила Илария уже почти из коридора, — вы должны отдать ему подписанные договоры. Вы помните об этом, Варварочка?
Варварочка никогда и ни о чем не забывала, но начальница находила нужным все время ей о чем-нибудь напоминать.
— Помню, Лара. Больше ничего не надо, только договоры?
Илария понятия не имела, надо или не надо. Для нее работа состояла вовсе не в том, чтобы утруждать себя тем, что «надо», а что «не надо». Самое главное — правильно сыграть. Обойти соперниц и избавиться от соперников. Заставить себя бояться. Заставить с собой считаться. Заставить шефа поверить, что без нее он — нуль, пустое место.
А работа… при чем тут работа? Какая разница, где работать? Главное, работать правильно.
На столе пискнул селектор, и Варвара в панике уставилась на него. Злобный красный глаз вызова загорелся на кнопке под названием «начальник секретариата» и горел довольно долго. Варвара подумала было, что, может, обойдется, но тут загорелась кнопка под названием «приемная».
— Слушаю, Альберт Анатольевич.
— Вы на месте? — спросил из селектора невидимый и очень недовольный шеф, как будто она могла отвечать не из приемной, а откуда-то еще.
— Да.
— Почта, — буркнул шеф, и кнопка погасла. Это означало, что Варвара должна принести почту.
Какую еще почту?! Он никогда не смотрел почту раньше семи часов вечера!
Варвара посмотрела на часы. Курьер из «Олимпа» уже должен быть внизу. Подумав, она подошла к богатой полированной двери в начальничий кабинет и осторожно заглянула.
— Альберт Анатольевич, почты еще нет, — пропищала она, страшась войти. — Я сейчас спущусь в управление делами и потороплю их.
— Да, — отрывисто сказал шеф, не глядя на нее, — поторопите.
Она стала задом отступать за дверь, когда он неожиданно поднял на нее утомленные глаза.
— Я попросил бы вас, — заявил он и неприятно потянул носом воздух, — чтобы вы прекратили болтать в курилках о вчерашнем… вчерашней неприятной истории.
Варвара вытаращила глаза.
Она болтает в курилках?!
— Я не болтаю, — произнесла она растерянно, — я вообще ни с кем из сотрудников ничего не…
— Будьте любезны, — перебил он, — у нас много работы, и я не желаю, чтобы мои подчиненные мусолили эту тему. Вам ясно?
— Да, Альберт Анатольевич.
Чтобы подчиненные не мусолили, хорошо было бы их срочно расстрелять. Только это смогло бы удержать их от «обмусоливания». Варвара еще не видела никого, кроме Иларии, но была твердо убеждена, что все только и говорят о вчерашней «неприятной истории», как шеф поименовал труп в собственном кабинете.
«Может, он как раз и предлагает мне их расстрелять, — подумала Варвара, приятно улыбаясь в сторону шефа и отступая, — просто выражается так… культурно? Иначе зачем говорить, что это я обсуждаю „историю“ в курилках?»
Варвара выскочила из кабинета, скатилась на один пролет чистой мраморной лестницы и, громко топая от усердия, ворвалась в отсек управления делами.
— Ольга, привет, — возвестила она, влетая к начальнице этого самого управления, — мой-то совсем умом повредился! Почту требует!
— Сейчас?!
— Ну да. Сию минуту. Готова?
— Варь, какая почта в пол-одиннадцатого?! — растерянно спросила управляющая. — Председатель еще ничего не расписывал, это в смысле вчерашнюю, а сегодняшнюю я ему не докладывала еще. Вот газеты ваши пришли и журнал один, можешь забрать, а больше ничего пока нет.
— Заявление есть на отпуск, — сказала из-за перегородки невидимая Наташа Минаева, — по новым правилам их генеральный подписывает. Заберешь?
— Заберу, — пообещала Варвара, — девочки, у вас ничего нет в «Олимп»? От них курьер приехал, можно попросить, чтобы забрал.
Управляющая переглянулась с возникшей на пороге Наташей.
— Так. Сейчас я подумаю. Кадровые приказы мы им отправили, по газете были какие-то распоряжения, но они в «Олимп» не расписаны… А чей курьер?
— Их генерального.
— Письма! — вскрикнула Наташа торжествующе. — Ольга Михайловна, вчера же письма им председатель расписал! Одно из Томска, а второе откуда-то…
— Из Краснодара, точно, — управляющая проворно побежала к шкафу и выудила из него два громадных помятых конверта, — на, Варь. Это как раз их генеральному. Что-то там по местным станциям, я не смотрела. Спасибо, что напомнила.
Варвара была рада, что услужила такой могущественной структуре, как управление делами. Секретариат находился в подчинении управления, так что и она сама, и Илария Ветлинская подчинялись Ольге Громовой, и как раз ей Варвара только что угодила, избавив от необходимости посылать сотрудника в дальнюю даль, на Мичуринский проспект, в компанию «Олимп».
Знакомый курьер скучал в кресле у низкого стеклянного столика, и Варвара, подходя, издали ему улыбнулась. Какой-то человек, разговаривавший по внутреннему телефону, повернулся и внимательно на нее посмотрел. Она не обратила внимания.
— Вот, — сказала Варвара, протягивая толстую папку, — здесь договоры и два письма. Из управления делами передали. Нам есть что-нибудь?