Что она вообще про него знает, кроме того, что у него какая-то дорогущая машина и бесцеремонный шофер по имени Витя?! Почему он оказался с ней в самолете?! Почему он полетел в Карловы Вары тогда же, когда и она?! Зачем он подсунул ей «Коммерсант» с историей об ограблении клипмейкера Павла Белого?! Или он не подсовывал?!
Нет, надо успокоиться.
А может, это горничная приходила убираться? Всем известно, что в отелях есть специальные горничные, которые убирают за постояльцами.
Варвара кинулась к двери и распахнула ее. В конце длинного и безмятежно тихого коридора стояла тележка. Возле тележки никого не было.
Варвара схватила ключ, выбежала в коридор, старательно заперла дверь, подергала и ринулась к тележке.
Она почти подбегала, когда ей наперерез вышла миниатюрная женщина в сером форменном платье. Варвара чуть было не сбила ее с ног.
— Пардон, пани!..
— Нет, — пробормотала Варвара и, вспомнив, натянула на лицо улыбку, — это вы меня извините. Вы убирались в номере двести два? Сейчас?
— Двести два? — переспросила женщина, становясь озабоченной. — Убрать? Сию минут?
— Нет, нет, — заторопилась Варвара, — вы сегодня убирались в номере двести два? Сегодня? Убирались?
— Сей день? — переспросила женщина, подумав. Варваре показалось, что ее интерес горничной не нравится. — Нет. Через час. Поспешать?
— Нет, нет, спасибо, — пробормотала Варвара, — большое спасибо, ничего не нужно. Я просто так.
— Так? — снова переспросила женщина.
— А… во сколько вы начинаете работать? — спросила Варвара, понимая, что горничной подозрительны все ее расспросы. — Рабочий день? Во сколько?
— Шесть утра, так, — сказала горничная неприязненно. — Сначала коридор. Потом номер.
До полвосьмого Варвара была в номере. Горничная к этому времени уже была в коридоре.
— В номер двести два никто не заходил?
Она не поняла или сделала вид, что не поняла.
— Пани, — ответила горничная, — пани ушла.
— А после меня никто не заходил? — Варвара даже руки на груди сложила умоляюще, чтобы горничная вспомнила.
— Я не видала.
— Точно?
Горничная нетерпеливо вздохнула. Наверное, придется дать ей какую-нибудь монетку, так всегда делают в кино. У Варвары не было с собой никаких монеток.
— Телефон, — неожиданно сказала горничная и потыкала пальцем в открытую дверь у себя за спиной с надписью «Только для персонала», — я слышу и иду и говорю. В коридор не смотрю.
Звонил телефон, поняла Варвара. Она отошла к телефону и не знает, что в это время происходило в коридоре.
— У пани проблема?
Еще какая, подумала Варвара, еще какая проблема!
— Спасибо, все хорошо. Извините меня.
Горничная проводила ее разочарованным взглядом — видно, надеялась на монетку.
Кое-как, раздирая щеткой, Варвара высушила мокрые волосы.
Если у нее в номере что-то искали, почему не потрудились оставить все в том же самом виде? Или ее внешность обманчиво свидетельствует о ее непробиваемой тупости? Если так, то она могла бы голову дать на отсечение, что где-то поблизости ее любимый шеф. Шеф, как никто другой, был уверен в том, что она на редкость тупа.
При чем тут шеф? Шеф остался в Москве. Да и что у нее могли искать, когда с собой она взяла один потрепанный рюкзачок, а в рюкзачке две блузки, чистый лифчик, купальник, оксолиновая мазь и пижама с полинявшей розой на груди!
Варвара напялила водолазку, схватила рюкзак и вытряхнула из него все барахлишко. Перевернула, потрясла и тщательно ощупала подкладку. За подкладкой ничего не было. Вывалился только мятый фантик от давно съеденной конфеты.
Как и следовало ожидать. Ничего.
Но кто-то заходил в ее номер и рылся в нем! Кто-то переложил рюкзак другим боком, кто-то брал в руки ее «поручение» и передвинул его.
Кто?! Зачем?!
В сумке тоже все было цело, включая заветный конвертик со стодолларовыми купюрами. Варвара конвертик открыла, пересчитала купюры — три штуки, все правильно.
Ей нужно подумать, а думать как раз было некогда. Завтрак подходил к концу, а она ни за что на свете не согласилась бы пропустить завтрак — еще бы!
Она была уже у самой двери, когда зазвонил телефон на столике у кровати. Варвара, замерев как суслик, посмотрела на него.
Ей никто не мог позвонить в отель в Карловых Варах. Ни один человек на свете.
— Да. Слушаю, говорите.
Незнакомый голос что-то раскатисто выговорил по-немецки и остановился, как будто дожидаясь ответа.
— Простите, — ответила Варвара, — я не говорю по-немецки.
Голос раскатился длинной фразой, как будто подскакивали камушки на горной дороге. Помолчал и сказал любезно:
— Ауфвидерзейн.
— Бай-бай, — попрощалась Варвара.
Ошиблись?
Однако этот звонок вдруг навел ее на мысль. В кармашке кошелька у нее была пятидолларовая бумажка, всунутая на прощание Димкой: «Возьми. В дороге почему-то всегда трудно с мелочью».
Варвара хотела было сказать ему, что с крупными купюрами тоже нелегко, но воздержалась и бумажку взяла с благодарностью. Она очень на нее рассчитывала, но решила, что другого выхода нет. Она сунула ее в карман куртки и вышла в коридор.
Тележка по-прежнему стояла в некотором отдалении.
Как они все друг друга называют, эти местные жители? Пани?
— Простите, пани, — позвала Варвара, заглядывая в распахнутую дверь чужого номера. Появилась давешняя горничная с вопросительно-любезным лицом. Увидав Варвару, она заметно скисла.
— Вот, — сказала Варвара, выхватывая из кармана бумажку, — это вам. Спасибо за помощь.
— Данке шон, — почему-то по-немецки поблагодарила горничная. Бумажка сверкнула в воздухе и исчезла. Варвара проводила ее глазами.
— Да, — как будто спохватилась она, и горничная, повернувшаяся было, чтобы идти, моментально остановилась, — а кто вам звонил?
Горничная подняла брови.