Ровно в двенадцать часов Гельван заперся в своем купе, достал мобильник, купленный в Волгограде, включил его, набрал знакомый номер. Ему долго не отвечали, и он нервно поглядывал на часы, понимая, что каждая секунда ожидания не в его пользу.
Операторы ФСБ пытались вычислить, откуда идет звонок. Их совершенная аппаратура начала подавать сигналы из района Воронежа. Было полное ощущение, что аппарат на большой скорости движется в сторону города. Очевидно, его владелец находился в автомобиле.
Наконец Гельвану ответили:
— Мы вас слушаем.
Карл включил портативный диктофон, который заранее положил рядом с аппаратом. Его характерный латышский акцент не должен раздаваться в телефонной трубке.
— Хотим вас предупредить, что игра затянулась, — сообщил голос одного из сотрудников Дзевоньского, записанный на пленку. — Мы не собираемся торговаться. Через три дня вы выплатите в Таллине всю оставшуюся сумму и получите фотографии живого журналиста со свежими газетами в руках. Разговаривать с вами он не будет. Как только деньги будут выплачены, мы его освободим. В момент выплаты денег мы вам сообщим, где его можно будет забрать через несколько часов.
— Может, вы оставите какой-нибудь контактный номер?
Гельван снова приложил диктофон к аппарату.
— И передайте наши условия перемирия по вашему каналу. Мы будем ждать.
Затем он сразу отключился, не слушая, что говорят на другом конце. Его задача была передать информацию и сразу отключиться. Карл достал из аппарата сим-карту, смял ее и выбросил в окно. Затем разбил аппарат и тоже выбросил в окно. Операторы ФСБ уже вычислили точное место, где находился обладатель этого мобильного телефона. Теперь они точно знали, что звонивший говорил не из машины, а из поезда, подъезжающего к Воронежу.
— Передайте в Воронеж, чтобы на вокзале начали проверку паспортов, — приказал Машков. — И пусть обратят внимание на людей, говорящих с польским акцентом.
— Он говорил чисто по-русски, — напомнил Богемский.
— Это была заранее заготовленная запись, — устало пояснил Машков. — Он никогда не отвечает на наши вопросы, не вступает в диалог. Действует как машина, передающая только их предложения. Запись делается заранее, я в этом убежден.
— Похоже, вы правы, — поддержала его Чаговец, вглядываясь в динамику прохождения голосового сигнала на компьютерах. Судя по ней, говоривший был спокоен и словно диктовал текст, а не вел речь о миллионах долларов, предназначенных в том числе и ему.
— Вы думаете, что в Воронеж поехал сам Дзевоньский? — спросил Полухин. — Но так он не успеет вернуться в Москву к прилету Курыловича.
— А если он вернется самолетом? Или скорым поездом? И вечером будет в Москве? Мы ничего не знаем. Кто звонил и какой он из себя? Может, это старик или вообще женщина. Мы ничего не знаем и поэтому должны проверить всех. Позвоните на вокзал, пусть задействуют все силы. И подключите областное управление ФСБ.
Когда на вокзале началась проверка документов, Карл Гельван уже сидел в поезде, направлявшемся в Москву. Он обратил внимание на появившиеся патрули и сотрудников милиции. Но не придал этому особого значения — в последние годы на железнодорожных вокзалах частенько проверяли документы у пассажиров. Однако когда увидел, что вдоль железнодорожного полотна ходят сотрудники ФСБ, видимо, выискивая выброшенный им телефон, то понял, что ищут конкретного человека, звонившего в Москву. Правда, и этот факт не насторожил Гельвана — ведь заранее было известно, что его телефон будет прослушиваться. Но откуда ему было знать, что в эти часы Ежи Курылович уже летел в Москву, где его ждала хорошо организованная засада. Кольцо вокруг разработчиков террористической операции начало сжиматься.
Сто второй рейс вылетал из Варшавы в одиннадцать часов утра по местному времени. Полет длился всего полтора часа. Но из-за разницы во времени путь на Восток автоматически удлинялся на два часа. Соответственно, вылетая из Москвы на Запад, пассажир попадал в столицу Польши иногда на несколько минут раньше времени своего вылета.
На часах было около трех, когда самолет совершил посадку в Шереметьево-2. Курылович не мог себе даже представить, какое количество людей следило за ним. Сначала в Варшаве его провожали двое сотрудников Дзевоньского и соответственно следившие за ним сотрудники ФСБ. Затем в Москве его встречал один из подручных Карла Гельвана, который внимательно наблюдал за тем, как Курылович вышел из терминала и направился к частникам, стоявшим у здания аэровокзала. Еще несколько сотрудников Федеральной службы безопасности наблюдали за тем, как Курылович договорился с водителем и уселся в машину. Следом сразу же отправились два автомобиля. Польский гость поехал в отель «Националь», где ему был заказан номер. И не только заказан, но и оплачен. Узнав об этом, Курылович радостно усмехнулся. Дзевоньский ничего не стал менять, это было хорошим знаком.
Теперь оставалось ждать визита заказчика. Курылович набрал номер офиса Холмского и попросил секретаря соединить его с Аркадием Яковлевичем.
— Кто говорит? — поинтересовалась секретарь.
— Передайте, что звонит его друг из Варшавы.
Через несколько секунд Холмский взял трубку.
— Добрый день, Аркадий Яковлевич, — любезно начал Курылович, — как наши дела?
— Неплохо. Вы разве не следите за газетами? Очень неплохо, на мой взгляд. Я думал, вы позвоните гораздо раньше. Или вы хотите свернуть нашу рекламную кампанию?
Очевидно, Холмского тоже беспокоило затянувшееся молчание заказчиков. У каждого свои проблемы, радостно подумал Курылович.
— Мы будем сотрудничать с вашей фирмой еще много лет, — весело пообещал он.
Их разговор тоже был записан. Вокруг здания гостиницы сосредоточилось в общей сложности более двадцати офицеров ФСБ, готовых к штурму в случае необходимости. Группа сотрудников службы охраны находилась недалеко от здания Государственной Думы, готовая подключиться к операции. Все ждали появления Дзевоньского.
Дронго находился в здании комиссии рядом с остальными офицерами. Машков кусал губы от нетерпения. Все понимали, что это единственный и последний шанс. Если Дзевоньский почувствует засаду или сумеет от нее уйти, они уже не смогут в оставшееся время его найти. К тому же террористы откажутся от своего плана с журналистом и перейдут к другому варианту. Никто не сомневался, что Гельмут Гейтлер, как опытный специалист, разработал сразу несколько вариантов покушения на главу государства, при котором первый был основным, а остальные — резервными.
В двенадцать часов на телевидение позвонил неизвестный мужчина и сообщил, что условия меняться не будут. Третьего марта ровно в полдень деньги должны быть выплачены в Таллине. Вся оставшаяся сумма. И только тогда им передадут фотографии живого журналиста и скажут наконец, где его можно забрать.