– Дак в столице не хватит никаких полицейских, чтобы порядок соблюсти, – армию нужно будет привлекать.
– А что будет, если в полицейских и солдат из толпы начнут стрелять?
– Вы думаете…
– Эти твари забрасывают бомбами не только представителей власти: бомбы рвутся в парках отдыха, убивая эксплуататоров, а попросту – мужчин, женщин и детей. Взрывают купцов и промышленников, которые отказываются дать деньги на революционную деятельность. Убивают полицейских, чтобы совершить очередное ограбление почтовой кареты или банка, а потом со спокойной совестью проедают и спускают в варьете и на проституток большую часть этих денег, которые они якобы экспроприируют для революционной борьбы с прогнившим режимом. Неужели, ты думаешь, их остановит то, что кто-то там погибнет? Уверен, что и ты сейчас относишься к этому, как к чему-то постороннему, никоим образом не касающемуся тебя. Не надо отворачивать взгляд, это нормальная реакция. «Моя хата с краю – ничего не знаю…» Так бы ты к этому и относился. Но я ставлю задачу, а ты ее выполняешь, потому что тебе плевать на остальных, только не на тех, кто тебе стал близок и дорог. Ведь так?
– Гхм…
– А вот мне не плевать. Мне не плевать на русских людей, которых хотят использовать заграничные толстосумы, чтобы ослабить Россию и оторвать от нее кусок пожирнее, использовать и выбросить как ненужную вещь. И с этими суками нужно бороться их же методами. Но сейчас нужно предотвратить, а вот потом мы будем бить, бить по самому больному.
– По кошельку?
– Как тебе перспектива быть причастным к разорению какого-нибудь богатейшего дома где-нибудь у черта на куличках – в Германии или в Америке?
– Ох, не зря я с вами связался. Я-то, грешным делом, подумал, что кончится война с Японией – и я могу заскучать, а тут такое…
– Ага. Смотри, как бы все здесь не пришлось оставить на Виктора навсегда, а самому перейти на другое поле.
– Чего это вы про Виктора заговорили?
– Уж не думаешь ли ты, что я тебя здесь оставлю!.. Тоже готовься к поездке.
– Дак об этом я и не думал, но есть кому этим заняться, не волнуйтесь, все будет чин-чином, а Виктор, проныра такая, мне и там понадобится. Опять же думаю десятка два парней с собой забрать. Чую, без силы там делать нечего.
– Правильно понимаешь. И специальное снаряжение не забудь.
– А мы без него никуда. Кстати, нас тут чуть не целый состав набирается – что, отдельный поезд будем фрахтовать?
– Скажешь тоже, состав. Пять-шесть вагонов – это еще не состав. Просто прицепимся к поезду – и айда, чай, в несовершенном мире живем, тут за деньги можно практически все.
– Да-а, Россия…
– При чем тут Россия? Ты думаешь, в других странах по-другому? Я тебя умоляю, все то же самое, просто нужно знать, кому и сколько дать, вот и все, да там, может, еще и хуже, чем у нас.
– Но в любом случае, я так думаю, еще вагон добавляйте.
– Это еще почему?
– Дак Сергей Владимирович еще и человек двадцать раненых вывез на «Светлане». Оно конечно, почитай, все тяжкие, но за время пути подлечатся. Есть моряки, а есть и солдатики, среди них двое – из наших, из отряда Семена Андреевича.
– Ну Сережа… Фронтовики, моряки, участвовавшие в боях…
– А Белозеров-то успеет за неделю оборудовать вагоны. Я так понимаю, что уже на следующей в путь? – сменил тему Варлам.
– За Анатолия Михайловича не переживай, все он успеет, а вот Иван Петрович – творческая натура, этот вполне может закружиться. Больно стал нос задирать, но – специалист, так что пусть куражится.
– Я так понимаю, что основной упор будет на синематограф?
– Ты был на показах? Видел, как люди смотрят и какие потом выходят из зала?
– Признаться, не раз ловил себя на мысли, что они, как дети малые, верят всему, что там показывают. Да что там, я и сам… Гхм…
– Вот то-то и оно. Если начать показывать революционеров не с лучшей стороны, то степень доверия к ним упадет. Вот это на сегодня станет нашим основным оружием. Это и Сергей Владимирович прочувствовал, направляя сюда Палухина. Да если это еще и разбавить фронтовиками… Кстати, что-то Иван Петрович не показался мне человеком проинформированным по поводу предстоящего.
– А он и не проинформирован. Когда вы вошли, мы с Виктором как раз собирались начать изучать целую пачку инструкций от Сергея Владимировича. Уверен, что там все расписано.
– Так ты их не изучил?
– Когда бы я успел?
– Обязательно изучи. Скорее всего, там будет что-то, о чем я даже не подумал: у Сережи не голова, а Дом Советов.
– Хорошо. С поляком-то что делать?
– Вы с ним как работали?
– Жестко.
– Жаль. Открытый процесс совсем не помешал бы, но так нас самих к ответу призовут.
– Это точно.
– Значит…
– Не волнуйтесь, концов не найдут.
Домой он возвращался пешком – хотелось о многом подумать. В своей задумчивости он даже не обратил внимания на то, что его все время опекают двое сопровождающих: Варлам, как видно, слишком близко к сердцу принял известие о его гибели и решил перебдеть.
После того как задачи были поставлены, он, как и обещал, направился к Ивану Гансовичу, чтобы поведать свою историю. Пунктуальный и исполнительный немец уже успел отправить телеграммы с необходимыми распоряжениями и вполне располагал временем для обстоятельной беседы. Время, проведенное в здании банка, было потрачено не зря, так как помимо рассказа Антона они смогли наметить план будущих действий по разорению некоторых банкиров как в Англии, так и в Америке. Песчанин, правда, слегка усомнился, смогут ли они добиться успеха в борьбе с этими акулами финансового моря, но Зиберт только посмеялся над его страхами:
– Если вы позволите мне воспользоваться возможностями ведомства Варламова… Господи, ведь подобная служба – это просто мечта. Это не только безопасность, но и информация, и дезинформация, и незаконные мероприятия… Если служба безопасности приложит максимум усилий в направлениях, которые укажу ей я, а ваш покорный слуга в свою очередь применит кое-какие шаги, – уверяю вас, мы изжарим этих акул на медленном огне. Можно было бы приступать уже сегодня, но я так понимаю, что это слегка не ко времени. Что же, обождем.
Отчего-то Антон не сомневался в том, что это не пустая бравада. Зиберт вообще не любил разбрасываться обещаниями, и если о чем-то заявлял с уверенностью, то в его правоте можно было не сомневаться. А тут он был очень уверен, даже походил на гончую, вставшую на след дичи. Тем более что к господам революционерам у него был свой счет: вся его прошлая жизнь, полная достатка и протекавшая в столице, полетела под откос именно из-за экса, организованного этими «борцами за светлое будущее». Ну а банкиры, на которых он обратил волчий взгляд, были сами виноваты, так как потворствовали им.