– Привычка... Вряд ли по следу пустят специально обученных собак... Каперанг, как ты с ней только уживаешься? Язычок, что бритва...
– Это мое дело, – хмуро сказал Мазур. – Вроде бы об этом уже поговорили на совещании... Лучше скажи, что там с м о и м снаряжением?
– С каким?
– Ты что? – уставился на него Мазур. – Я имею в виду акваланг и все прочее.
– А... Извини, башка от этого Мерлезонского балета совсем соображать перестала. Все в порядке, снаряжение на подходе.
– Нюхом чую, конкуренты уже идут к Чукумано, – сказал Мазур. – То, что произошло с нами в городе, нельзя назвать иначе, как нервной суетой...
– Согласен, кто же спорит, – откликнулся Франсуа. – Пошли, а то освобожденная от драконов принцесса н а с т о я щ у ю нервную суету устроит...
Он как в воду смотрел. Едва они появились, Лара обрушилась с попреками, громко сетуя, что они исчезли куда-то на целый час, бросив двух беззащитных девушек, имевших все шансы либо быть съеденными дикими зверями, либо попасть в лапы не менее жуткой погони.
– Тихо! – вдруг шикнула Ольга таким голосом, что Лара тут же заткнулась. – Влад, а что означает, если на горизонте движется розовое пятно? Приближается с той стороны, куда мы едем...
Все трое, не сговариваясь, схватились за автоматы. Надвинув своего «Филина», Мазур щелкнул кнопкой. Розовое пятно могло означать лишь одно – приближалось нечто, активно излучавшее тепло...
– Машина, – сказал он тихо. – В прямой видимости. Свернуть некуда, драпать поздно...
– Господи, господи... – Лару прямо-таки затрясло.
– Подожди, – сказал Франсуа, кривясь. – Не хнычь. Одна машина – это несерьезно... А ну-ка в лес все! Я остаюсь, если что – сами сообразите...
Он сунул пистолет под рубашку, нетерпеливо махнул рукой. Остальные кинулись за толстые стволы. Франсуа, дождавшись момента, когда попал в сноп фар, принялся с озабоченным видом осматривать левое переднее колесо, потом, прикрывая глаза ладонью, шагнул навстречу машине, замахал рукой.
Мазур положил ствол автомата на подходящий сук. Распорядился, не оборачиваясь:
– Оля, если эта плакса начнет орать, зажми рот вовремя, а?
– С удовольствием, – отозвалась Ольга.
– Скоты, – бросила Лара, но послушно умолкла.
«Английский она, во всяком случае, знает неплохо, – отметил Мазур, – мы ж по-английски сейчас говорили, быстро, бегло, не на русском школьном английском – на н а с т о я щ е м...»
Машина остановилась, визгнув тормозами. Хлопнули все четыре дверцы, на дорогу высыпали люди, вооруженные кто «гарандом», кто коротким автоматом. На служителей правопорядка они не походили ничуть.
Громкие вопросы на испанском. Франсуа что-то отвечает без тени смущения, пятеро сгрудились возле него, тычут в грудь стволами...
Кацуба вдруг нажал на спуск, срезав двух крайних. Тут же Франсуа невероятным прыжком ушел из полосы света во мрак, и оттуда полыхнули желтые вспышки. Опомнившись, Мазур тоже стал стрелять. Все кончилось в какие-то секунды. Сзади вновь завелась Лара, похныкивая с надрывом.
– Пора делать ноги... – сказал Кацуба, присмотревшись, опустил автомат. – А, ты ж не понял ни черта... Они хотели, чтобы Франсуа с ними поехал в Тилькару, там, мол, разберутся, что за птица. После чего никаких недомолвок не осталось...
* * *
...Примерно через полчаса джип угодил передними колесами в присыпанную густым слоем листьев рытвину так, что передняя подвеска приказала долго жить. Все произошло так неожиданно, что Мазур не успел ничего сообразить, – только что сидел, напряженно глядя вперед, и в следующий миг дорога дернулась перед глазами так, словно кто-то пинком выбил из-под него земной шар, шлем звучно грохнул о крышу, потом бросило вниз, прибор ночного видения пребольно стукнул по носу, из глаз посыпались искры, и Мазур на секунду ослеп. Проморгавшись, он обнаружил, что мотор заглох, машина застыла неподвижно, рядом от боли шипит сквозь зубы Ольга, а дорога перед глазами как-то странно перекосилась. Даже их крашенная под блондинку обуза не успела от неожиданности захныкать.
Распахнув дверцу, он выскочил, рывком поправил шлем, сгоряча повел автоматом вправо-влево – показалось сначала, что в них влепили из гранатомета. Чушь, ни грохота, ни вспышки не было...
Джип прочно угнездился передними колесами в рытвине. Что называется, дуракам везет... Когда через пару минут выяснилось, что без хорошо оборудованной мастерской нечего и думать вернуть вездеход к жизни, Ольга смущенно понурилась.
– Ничего, – великодушно сказал Франсуа, похлопав ее по плечу. – Честное слово, я бы тоже проехал по этим листьям, как по асфальту, кто же мог предположить...
– Да ты понимаешь, дура, что наделала! – взвизгнула Лара.
– Ничего особенного, – хладнокровно сказал Франсуа. – Переходим в пехоту, только и всего. С каждым могло случиться...
Они стояли посреди узкой дороги, в густой тени, высоко над головой сияли крупные звезды, и отовсюду доносились лесные шумы – скрипучие крики ночных птиц, шуршание, хруст, обезьяньи вопли. Лару прямо-таки трясло – впрочем, и Мазур чувствовал себя неуютно, хоть и не показывал этого, конечно.
– Где мы, как полагаешь? – спросил Кацуба.
– Примерно здесь, – сказал Мазур, светя на карту фонариком. – До Панамериканы километров около десяти, а еще в десяти должна быть деревня... Дж... Джа...
– Якораите, – поправила Ольга, заглянув в карту. – Так произносится. Все не так уж и плохо, обычно в каждой деревушке на Трассе останавливаются автобусы местных линий. Деньги у меня есть. Вот только до Барралоче нам придется добираться с несколькими пересадками...
– А Куэстра-дель-Камири? – спросил Мазур. – Что-то я второпях не соображу, как читать ваши названия...
– Вот она. Километров пятьдесят от Якораите.
– Значит, судьба, – сказал Мазур.
– Боже ты мой! – истерически рассмеялась Лара. – Я-то думала, пришлют серьезных людей, профессионалов, а здесь – такая придурошная компания...
Мазур внушил себе, что обижаться на нее не следует, – девчонка, судя по всему, хлебнула горького по самые уши, сама не своя, ожидает, что отважные рыцари в сверкающей броне неким чудом во мгновение ока переправят ее к родным березкам, – и никаких иных вариантов допустить не согласна. Бывает. От нервов и пережитого. Интереснее другое – вот сейчас окончательно можно сказать, что она не имеет ни малейшего отношения к серьезным конторам: в глаза назвать их непрофессионалами мог лишь человек, абсолютно чуждый и г р а м, привыкший судить о «спешиэл форсиз» лишь по голливудским фильмам...
– И много профессионалов вы на своем веку видели? – спросил он спокойно.