Василий же слушал рассуждения барона вполуха, он знал о его антисоветских взглядах, но… если его руководство, оставляя барона на свободе, смотрит на них сквозь пальцы, значит так оно и должно быть. Главное не усомниться…
В каюте барона и в самом деле собрались все, кроме профессора. После обмена ничего не значащими приветствиями все заняли свои прежние места. В какой-то момент у Василия появилось странное ощущение, словно ничего на самом деле не случилось. Что не было суток, проведенных в постели, и того чудовища, с которым он столкнулся в коридоре.
— И все же, господин Фредерикс, вы считаете, что это был один из пособников Ктулху? — начал было немец.
— Без сомнения, — кивнул батька. — Слуга Ктулху. Чем дольше ты служишь Древним, тем больше ты начинаешь походить на него.
— Вы хотите сказать, что если я вступлю в эту секту и стану пару лет поклоняться этому чудовищу, у меня вырастут щупальца на лице и подобие крыльев?
— Примерно так, — согласился барон. — Хотя для этого может и не понадобиться двух лет. Все может произойти много быстрее.
— Слушая ваши разговоры, можно подумать, что вы бредите! — фыркнула комиссар. — Мы живет в начале двадцатого века, в век Прогресса и Науки, когда Природа покоряется Человеку. А вы несете чепуху. Слуги Ктулху! Нет, я поверю, что несколько сектантов пробралось на корабль и могут попытаться нам помешать, но что реальны потусторонние силы, о которых вы все время тут говорите… Ладно, пусть подо льдами нашли древний город, но при чем тут вся эта чертовщина?
— Хорошо, товарищ Кошкина. Когда кто-нибудь из слуг Ктулху решит вами отобедать, я вмешиваться не стану, — фыркнул барон.
— Но ведь вы могли развеять все наши сомнения, если бы представили труп этой горничной, — встряла в разговор Катерина.
— Мог бы, если бы их высочество Вильямс не забрал тело. К сожалению, корабельный детектив очень несговорчив, а на данном судне вверенные мне мандаты властью не обладают.
— Но ведь что-то можно сделать? — спросил Василий.
— Конечно, — согласился Григорий Арсеньевич. — Конечно… В первую очередь, нам нужно попробовать не заполучить труп, а найти старшего слугу. Того, кто принес заразу Ктулху на этот корабль, кто заразил убитую этим…
— Она могла встречаться с представителем Ктулху на берегу, — объявил Герхард Грег.
— Нет, — покачал головой Григорий Арсеньевич. — Если бы это случилось на берегу, она бы выглядела много хуже.
— Хуже?
— Много хуже, — вновь задумчиво повторил Григорий Арсеньевич. — Истинные или Старшие слуги Ктулху выглядят ужасно, иначе зачем все эти Карнавалы? Однако в обычной жизни, пока их не разозлишь, они с легкостью маскируются под обычных людей. Их практически невозможно отличить.
— Да, — согласился немец. — Они как люди, пока не доберутся до настоящих людей и не начнут пожирать их плоть…
— Вы хотите сказать, что будут еще жертвы? — ужаснулась комиссар.
— Без сомнения, — кивнул батька. — И было бы неплохо попытаться их остановить.
— И как вы собираетесь это сделать? — поинтересовался немец.
— Есть у меня один план, — усмехнулся батька. — И поможет мне в его осуществлении наш профессор. Думаю, нам всем стоит заглянуть в его «лабораторию». Профессор Троицкий — один из крупнейших специалистов по этим тварям. Ему известны нюансы, о которых мы даже не подозреваем. Думаю, он предложит нам какой-нибудь приемлемый способ.
— Вы уверены?
— Ну, другого шанса у нас нет. Надо попробовать, и если Иван Иванович сможет помочь нам, будет замечательно, а если нет… что ж, придется придумать что-то самим, хотя лично я не представляю, что тут можно изобрести… А раз так, к профессору! А вы, дамы, — повернулся он к дивану, на котором расположились Рахиль Ароновна и Катерина, — оставайтесь здесь. Эта каюта защищена должным образом, в отличие от вашей обители, так что тут вам нечего опасаться.
— Что значит «оставаться здесь»? — вспыхнула комиссар. — И эта ваша «защита»! Моя каюта, точно так же, как и ваша, запирается на ключ, дубль которого хранится у администратора…
— Боюсь, если мы станем вдаваться в подробности, то разойдемся в вопросах духовных и материалистических, — перебил ее Григорий Арсеньевич. — Однако можете мне поверить на слово, эти вурдалаки в мою каюту не сунутся. Еще вопросы есть? Нет, что ж, тогда Василий и вы, господин Грег, за мной. Навестим старичка профессора, заодно и выясним, на что способна его хваленая аппаратура.
— Есть другой вариант, — остановил барона Грег. — Можно все оставить, как есть. Зачем нам рисковать и вмешиваться в происходящее? В любом случае скоро мы пересядем на корабль, полностью находящийся под нашим контролем. Эти «оборотни» на борт не попадут. Но если вы решили объявить им войну…
— Я не полномочен ни объявлять войну, ни заключать перемирие, — отрезал Фредерикс. — Но… Кто-то подсылает к нам своих кровожадных агентов. Вон, наш Василий едва не погиб. Какова его цель — неизвестно, и единственно разумное решение, которое мы можем принять, — максимально обезопасить себя. Как говорится, кто не с нами, тот против нас.
* * *
Возле дверей каюты профессора собралось несколько стюардов. А может, это был кто из команды, — Василий не очень-то разбирался в лычках бразильского флота.
Фредерикс знаком приказал своим спутникам остановиться поодаль.
— Похоже, здесь намечается представление, — объявил он. — Что ж, займем места в первом ряду.
Ни Василий, ни господин Грег не возражали.
Тем временем тот стюард, или кто он там, — тот, который командовал остальными, решительно постучал в дверь.
— Плиз, оупен, — а потом для верности повторил на русском. — Пжалуйста, откройите.
Его русский был таким беспомощным, что Василий едва сдержал смех.
— Во-первых, я могу не знать английского, — донеслось из-за двери. — А во-вторых, я не собираюсь вам открывать! С какой стати! Каюта является моей суверенной территорией. Я, точнее, мое партийное руководство, заплатило за нее, и вы не имеете правда вторгаться ко мне. Это равносильно объявлению войны.
— Ви залить нижнюю кают, — продолжал стюард.
— Ничего не знаю. У меня все в порядке. А после вашего прошлого вторжения я… — дальше все прозвучало слишком неразборчиво.
— Ешли вы не открывать, мы ломать дверь…
— Похоже, ваш гений решил затопить корабль, — усмехнулся Василий.
— Да, ситуация требует нашего поспешного вмешательства, — согласился Григорий Арсеньевич, — и, ни к кому конкретно не обращаясь, объявил: — Представление окончено, — а потом решительно подошел к собравшимся у дверей каюты. — Разрешите, милейшие…
Стюарды расступились.
Барон решительно постучал в дверь.