Посылать ее в Друсну, прежде чем она успеет ознакомиться с языком и обычаями страны, — все равно что отдать палачу.
И не важно, шлюха она или нет. Наше королевство должно отблагодарить ее, а не послать на смерть!
— Наше королевство? — Кабецан сделал длинную паузу, чтобы подчеркнуть свои слова. — Разве мы делим трон, мой дорогой Балдуин?
— Я вовсе не это имел в виду! — Советник запинался. — Это просто фигура речи… Я никогда бы…
— Ты единственный, кому я спускаю подобные вещи, старый друг. — Король указал на брызги крови на занавесках. — Человек, который был здесь до тебя, потерял голову по гораздо более ничтожной причине. — Кабецан увидел, как ожесточились черты лица гофмейстера. Слуга не боялся смерти. Может быть, она для него даже желанна… Неинтересно угрожать тем, чего не боятся. Впрочем, Балдуин, несомненно, полезен. Его слова недалеки от истины. Он, Кабецан, чахнет в этом дворце. Он король. Тиран, которого боятся.
Но Балдуин занимается непосредственным управлением страной. Он принимает решения по тысячам важных мелких вопросов, которые слишком скучны, чтобы удостоиться внимания короля. Впрочем, Кабецан не был настолько глуп, чтобы упускать из виду то, что именно эта неподкупная, надежная работа его гофмейстера и позволила так расцвести королевству.
— Если вы действительно думаете, что я стремлюсь занять ваш трон, то вам следует здесь и сейчас вонзить хмне в грудь кинжал.
Кабецан рассмеялся.
— Еще один драматичный выпад. Эту твою черту я еще не знаю.
— А Элодия?
Упорство старика постепенно начинало раздражать.
— Честно говоря, жизнь каждого крепостного я ценю выше жизни шлюхи. И я совершенно уверен, что преобладающее большинство моих подданных придерживаются в точности такого же мнения. То, что ты заступаешься за девушку, кажется мне чрезвычайно странным. Если бы я не знал тебя настолько хорошо, то предположил бы, что ты хочешь уложить ее к себе в постель. Раз она хорошо послужила королевству, пусть проведет в Моне Габино два месяца. А потом ты пошлешь ее в Друсну. Не надейся, что я забуду об этом.
А теперь можешь идти и подготовь к завтрашнему дню план, как нам выкурить из лесов этих проклятых друснийских разбойников!
Балдуин удалился, и от Кабецана не укрылось, что старик не поклонился, прежде чем выйти из комнаты.
Девушка все еще сидела на полу и скребла. Тяжело было стереть кровь с узких стыков между мозаиками на полу. Движение ее зада возбудило короля. Она была недурна собой.
Слишком худощава и плоскогруда, но лицо у нее красивое.
Кабецан попытался вызвать в памяти лицо Элодии. Конечно, он сознавал, что девушка совершила великое деяние. Он ведь не дурак! И поскольку последний факт очевиден, она должна исчезнуть. Если бы он поступил с ней по справедливости, то шлюха должна была бы стать героиней. К счастью, она вряд ли будет хвастать своими достижениями в постелях чужеземных тиранов. А если окажется настолько глупа, что станет, пусть не надеется на одобрение. Но она героиня. А вокруг героев может собраться сопротивление. Сама того не зная, она уже перетащила на свою сторону гофмейстера короля. Кто же станет следующим?
Пусть катится в Друсну! Там она незаметно исчезнет в лесах. Она получит задание, которое приведет ее к смерти. Может быть, он даже сумеет позаботиться о том, чтобы князь Арси узнал, кто она? Совсем ведь не сложно отправить к Элодии посланника, который по пути наткнется на друснийских разбойников.
Кабецан повернулся на бок на ложе, чтобы лучше рассмотреть девушку. Было в ней что-то чувственное. И он не сможет ею обладать. Танкрет тоже смотрел на служанку.
Состояние его мужского достоинства было предметом постоянного раздражения Кабецана. Всего пару дней назад король пробовал кровь косули. Восточные варвары утверждали, что она способна укрепить даже мертвые члены. Но только не его!
Если он не может иметь эту девушку, пусть она не достанется никому!
— Ты когда-нибудь видела орла, служанка? Вблизи?
Малышка замерла, не осмеливаясь поднять глаза.
— Нет, мой король, — произнесла она хриплым от страха голосом.
— Я тоже, — солгал он. — Ты помогла бы мне рассмотреть крылья орла, если бы имела такую возможность?
— Конечно, повелитель. Но не знаю, что я могу сделать…
— Не беспокойся, девушка. Танкрет поможет тебе выполнить это мое маленькое желание.
Сориентироваться ему было несложно. За те семь лет, что его не было в Нантуре, город почти не изменился. Впрочем, теперь он казался немного меньше. Большие склады вдоль реки уже не были высокими, до самого неба. Новая храмовая башня с окнами из цветного стекла уже не производила впечатления, ведь он видел чудеса Каменного Леса.
Адриен сидел на коне, по сторонам бежала толпа детишек, которые, хоть и сохраняли некоторое расстояние, приклеились к рыцарю намертво, поскольку им было интересно, что станет делать в городе этот странный человек с серебряным лицом. Адриен уже успел привыкнуть к этому. В его доспехах путешествовать незамеченным было невозможно. За ним всегда следовали дети, взрослые, несмотря на белое одеяние, ошибочно предполагали, что он опасен, и старались не приближаться. Однако по крайней мере их взгляды следовали за ним, и он догадывался, что увиденное станет темой для разговоров на протяжении следующих дней и недель.
Он предпочитал путешествовать по глухим проселочным дорогам, где мог спокойно поговорить со своим чудесным конем. Адриену досаждало, когда на него таращились, несмотря на то что молодой человек понимал: его задача как будущего рыцаря ордена — привлечь к себе максимум внимания.
Но пока что навязчивый интерес со стороны публики был для него тяжким бременем. Он не мог наслаждаться им. Изменится ли это со временем?
Он побывал на Сенном рынке, чтобы разузнать о своей девушке…
О своем увлечении! Если это твоя девушка, ты хотя бы имя должен знать. Она всего лишь твое увлечение, мечтатель!
Адриен был рад, что на нем маска и никто не видит, как он теряет самообладание. Эта кляча не только говорить умеет, она еще и в мысли заглядывает! Он хотел ответить, но перед публикой говорить с лошадью было неудобно. Обдумывать свои слова далеко не так приятно, как высказать их коню.
Оставь меня в покое! Ты знаешь имена всех кобыл, с которыми встречался?
Молчание. О себе обычно такой разговорчивый конь говорил очень редко. Адриен натянул поводья несколько туже, чем это было необходимо, и спешился. Он вляпался в кровавую лужу, которая воняла падалью. Это тоже нисколько не изменилось: мясник бросал то немногое, что не шло в дверь, прямо на улицу.
Грязь отскакивала от белых сапог. Не постучавшись, Адриен толкнул дверь старого серого каменного дома. Мясник стоял за покрытым глубокими бороздами столом. Седовласая женщина укладывала в корзину колбасы. При виде юноши последняя выпала у нее из руки.