У Балдана возникло чувство, что с ним говорит незнакомец, настолько сильно изменился отец за последние годы. Они в буквальном смысле говорили на разных языках. Слова Андерана звучали как один из памфлетов Элийи Глопса.
— В степи каждый день умирают за твои идеи, отец. Оно того стоит?
— Если хочешь изменить мир, приходится приносить жертвы… — Ответ прозвучал так быстро, Балдан почувствовал, что он заучен. Похоже, это понял даже отец. Он замолчал — смутился. — Мне жаль, что дети альвов гибнут… Весь этот ужас, с которым ты там сталкиваешься… Но караваны в Снайвамарк важны. Груз должен достичь севера в целости и сохранности!
Нам нужно продержаться десять лет, затем все изменится настолько, что старому уже не вернуться. Каждое изменение означает боль и недовольство. Но мы не имеем права забывать о цели. А цель наша очень почетна. Она оправдывает все жертвы.
Наше общество подобно бабочке! Жадная, разрушающая все на своем пути гусеница, бич крестьян, вот чем было общество эльфов. Но скоро окукливание закончится. И то, что выйдет из сброшенной кожи прежней жизни, будет чудесной бабочкой!
Наверное, Балдан слишком сильно привязан к старому миру, чтобы извлечь что-то из этой фразы. Он будет выполнять приказы. Он выбрал путь воина. То, что происходит здесь, в замке Эльфийский Свет, ему чуждо. Он не знает даже, что находится в тяжелых грузовых ящиках каравана в Снайвамарк, за который идет такое ожесточенное сражение.
— Ты проводишь меня к звезде?
Андеран кивнул.
— Рад был видеть тебя, сын. У нас было слишком мало времени. Хотелось бы мне иметь возможность рассказать тебе больше о чудесах нового мира, который мы создаем. Я чувствую твое неодобрение. — Он приветливо улыбнулся Балдану. — Я твой отец. Не думай, что можешь скрыть от меня свои чувства. У тебя такое же замкнутое выражение лица, как бывало в детстве, когда я отказывал тебе в разрешении пойти на рыбалку в мангровые заросли.
Они прошли через просторное помещение, ведущее к тронному залу. Несмотря на грязь, изорванные шелковые полотна, закопченные потолки и мозаичный пол, на котором вплотную друг к другу расположились коровьи лепешки и прочий мусор, былое величие замка Эльфийский Свет все еще не померкло. То был мир, который повергла победа троллей. А теперь… Неужели это их будущее? Грязь и беспорядок! Или это переходный период, в котором из пепла погибшего мира должен подняться новый? Балдан ухмыльнулся. Ну вот, теперь он употребляет фразы, похожие на те, что придумывает Элийя Глопс. Или вот его отец, Андеран, Повелитель Вод, который стал важным человеком. Одним из приближенных Элийи.
Тронный зал был не столь переполнен, как во время прибытия посланника. Почти все тролли-стражники спали. Какаято кобольдесса уложила своего малыша на шкуру снежного льва, лежавшую на троне, и устало опустилась рядом. Никто им не мешал. Балдан решил сохранить это в своем сердце как образ нового мира, который хотел создать отец.
Четверо лутинов, стоявшие в центре мозаики со змеями, казались утомленными. Было совершенно очевидно, что они узнали Андерана. Когда он подошел, стражники врат поднялись и вежливо приветствовали его.
— Мой сын — посол Совета Короны. — Повелитель Вод произнес это с гордостью. Отец не гордился им так с тех пор, как много лет назад Балдан убил краба-сигнальщика ростом почти с себя самого. — Откройте ему врата к каравану в Снайвамарк. Он несет важные новости для герцога Оргрима.
Теперь голос отца звучал иначе. Твердо. Уверенно. Андеран был князем с рождения. Но раньше он говорил так, только когда председательствовал в суде. Замок Эльфийский Свет изменил его.
Один из лисьеголовых произнес слово силы.
Балдан заметил, как беспокойно заворочался во сне лежавший на шкуре снежного льва ребенок. Змеи на выложенном мозаикой полу, казалось, ожили. Одна из них превратилась в изумрудно-зеленый цвет и поднялась.
Никто из спящих в зале не проснулся! Они лишили магию волшебства, подумал Балдан. Превратили ее в рутину. Золотые тропы альвов стали использоваться для перегона скота.
Кобольд знал, что иначе снабжать лагерь в Землях Ветров невозможно. И все равно это печалило. Мир, лишенный тайн и чудес, — грустный мир.
Отец подошел к нему и грубо хлопнул по плечу. Ничего подобного он никогда прежде не делал.
— Береги себя, мальчик.
Балдан посмотрел на столь сильно изменившегося Повелителя Вод.
— Ты тоже, отец, — негромко произнес посланник. А затем вошел под арку из света.
Его тут же окружила тьма, защиту в которой обещала только узкая золотая тропка под ногами. Он чувствовал, что за ним наблюдают. В животе разлилось неприятное ощущение.
Балдан шел быстро. Перед ним открылись вторые врата. Он поспешно прошел их — и оказался выброшенным в хаос из криков, жары и дыма. Посланник едва не ступил назад, в закрывающиеся врата. От звезды альвов его оттащил лутин с широко раскрытыми от ужаса глазами.
— Помощь придет? — закричал лисьеголовый.
Балдану потребовалось время, чтобы прийти в себя.
— Помощь придет? — не отставал от него лутин.
Горизонт по ту сторону внешнего круга повозок был объят огнем. Из земли кое-где торчали одинокие стрелы. Во внутреннем кругу! Такого еще не бывало. Высокие повозки внутреннего крута не позволяли увидеть происходящее, но не могло быть никаких сомнений в том, что кентаврам каким-то образом удалось преодолеть внешнюю оборонительную линию.
Балдан огляделся в поисках повозки со штандартом главнокомандующего.
— Оргрим упал! — прокричал лутин. — Мы все пропали, слышишь? Оргрим мертв!
Балдан отказывался в это верить. Он побежал к самой высокой повозке внутренней оборонительной линии. Отряды троллей топтались на месте, не зная, что делать. Серокожие казались растерянными. Никто не отдавал им приказы. Может ли быть правдой то, что сказал лутин?
Кобольд взобрался по уступам и поднялся на верхнюю палубу. От увиденного у него перехватило дух. Кентавры прорвались через внешний круг. Две повозки внешнего круга были объяты ярким пламенем. Степной корабль Оргрима был опрокинут.
Тяжелый каменный снаряд пролетел прямо над Балданом.
— Что здесь происходит? Где главнокомандующий? Кто отдает приказы?
— Брат… — Забрызганный кровью кобольд в широком зеленом шарфе спустился с орудийной платформы. — Круг прорван.
— Это я вижу! — яростно набросился на него Балдан. — Что…
А затем он увидел тролля. Тот лежал, распластавшись, рядом с мачтой. Его тело представляло собой одну большую рваную рану.
— Кто?
— Рустур, — произнес мастер орудий. — Он командовал внутренним кругом.
Балдан знал его. Он был одним из ветеранов Оргрима. Воин, необычайно рассудительный для тролля.
Послышался треск. В степной корабль попал снаряд. На палубу полетели щепки. Что-то коснулось лица Балдана. В фальшборте зияла дыра с острыми краями, величиной с тролльскую голову.