Старик с обезьяньим личиком в голубом жакете нес какой-то хлам. Он узнал Терри и впустил их в гостиницу. У Джима создалось впечатление, что больше в здании никого нет. Чтобы попасть в помещения кухни, им пришлось совершить целое путешествие по коридорам, мимо некрашеных дверей запасных выходов. Кухня походила на вычищенную операционную, отделанную бежевым кафелем и нержавеющей сталью. Средства производства Терри — тележка, по виду и размерам напоминавшая небольшой генератор, несколько свернутых шлангов и пять больших пластиковых канистр с растворителем — стояли посредине комнаты. Сначала они вывезли тележку. На это ушло минут двадцать из-за многочисленных дверей и порогов, через которые приходилось укладывать мостки. Потом они вынесли пустые баки и рабочие халаты и решили сделать перерыв. О том, что пора прерваться, стало ясно в тот момент, когда Терри сломался. Матерясь, он зашвырнул в фургон связку шлангов для распылителя, даже не взглянув, куда они приземлятся. После этого он потопал обратно в гостиницу. Джим догнал его уже на кухне.
Терри плюхнул чайник на конфорку. На такой огромной плите чайник казался игрушкой. В одной из коробок, которую они не успели вынести, нашлись пакетики с чаем, сухое молоко и две щербатые кружки.
— Ты гость, бери ту, что с ручкой, — сказал Терри.
Споласкивая чайник, грохоча чашками, он топал и рычал, как маленький медведь. Джим молча ждал. Когда все приготовления были закончены, Терри в ожидании чайника принялся вышагивать по кухне из угла в угол, украдкой поглядывая на Джима. Он не умел сердиться, и потому его ярость была недолгой. Вид у него был виноватый, словно у собаки, которая заскочила в дом, чтобы попить из унитаза, а ее застукали.
Терри и сам это понимал. Гнев покинул его.
— Я не создан для этого. — Он уныло опустился на упаковочный ящик. — Если бы кто-нибудь сказал маленькому сыну миссис Сакс, что самым большим достижением его жизни будет уборка дерьма, дохлых мух, жирового налета в чужих кухнях, я думаю, он бы в ту же секунду повесился на оконной раме. Нам не удавалось даже покрыть расходы. Мы пали так низко, что сами стали приплачивать, лишь бы нас пригласили и мы могли называть это работой и держать голову высоко. Какое уж там человеческое достоинство?!
— Можешь не продолжать, мне это хорошо знакомо.
Джим взял другой ящик и сел рядом с Терри.
— Главное, я не обязан заниматься этим. Я запросто могу «сделать» банк, если захочу, и так, что никто никогда не узнает.
— Ты серьезно?
— Конечно, серьезно, — горько произнес Терри. — Я уже все продумал. Разве Стив не говорил тебе, что я самый настоящий гений по части компьютеров? Гений, у которого целая куча писем с отказами о приеме на работу; Я четко знаю, что и как надо сделать. Все основные данные, которые мне нужны, я могу получить прямо с экрана их компьютера, стоя на улице. Для этого мне понадобится только антенна для служебной радиосвязи и телемонитор с широким диапазоном. А потом я как-нибудь проберусь внутрь и на первый раз устрою в их компьютерной системе что-нибудь такое, над чем они поломают голову. Просто как предупреждение: если они не дадут мне работу, пусть не удивляются, что в одно прекрасное утро вся система накроется.
— Ты это здорово придумал. Почему не хочешь попробовать?
— Потому что у меня нет даже чертова компьютера. А без него начать трудновато.
В эту минуту закипел чайник.
Они сидели и разговаривали о «Троянском коне», взломщиках паролей, о компьютерных вирусах. «Мэгги», программа-вирус, которую сделал Терри, съедала память компьютера, а процессор автоматически начинал вычислять число «пи» до миллионных долей. Любой другой компьютер, подключенный к нему, тоже имел все шансы подцепить этот вирус. Еще Терри сказал, что чаще всего паролем служит само слово «пароль».
— Знаешь, когда ты так бушевал, я решил, что ты обиделся на меня, — сказал Джим.
Терри очень удивился:
— Почему?
— Из-за того, что произошло той ночью, когда погиб Стив.
— Но к тебе это не имело ни малейшего отношения.
— Я понимаю. Просто я не знал, как ты к этому относишься.
Но Терри покачал головой:
— Я знал его целую вечность и представляю себе, что он чувствовал. Неважно, сколько тебе лет. Когда ревнуешь, всегда ощущаешь себя пацаном лет пятнадцати и все вокруг опять теряет свой смысл. Жаль, что ты не был знаком с ним раньше. Хотя иногда он бывал не подарок.
— Расскажи о нем, — попросил Джим.
И Терри стал рассказывать, как они учились в школе, как ездили в Грецию на каникулы, как купили машину на общие сбережения, а она больше простаивала, чем ездила; про их поездку в Йорк, когда они опоздали на поезд и пришлось заночевать на станции; что творилось в городе, когда дела Макэндрю шли в гору и казалось, что нет ничего невозможного; и какая настала жизнь после его разорения. Хоть какой-то шанс предоставляли правительственные программы, но оказалось, что это только видимость работы, а не настоящее дело.
Он не смотрел на Джима. Присутствие Джима было необязательно, Терри говорил больше для себя.
Линда Маккей появилась на сцене всего несколько недель назад. Она сняла комнату в доме Ким Приор и никого тогда в городе не знала. Ким однажды привела ее в кафе «У Спенсера» и представила всем.
— Несколько недель — довольно короткий срок, чтобы так втюриться. Он действительно был знаком с ней всего несколько недель? — спросил Джим.
— В таком городишке, как наш, это целая вечность. Ты здесь пожил уже некоторое время. Что ты вспоминаешь о тех временах, когда тебя здесь еще не было?
— Все кажется таким далеким, — согласился Джим, но он имел в виду нечто другое.
— Вот видишь. Линда оказалась самой интересной особой в этих местах за долгие годы, неудивительно, что многие потеряли голову. Стив был не единственным. Но он один повел себя так по-дурацки и стал посмешищем, бедняга. Потому и случилась эта трагедия. Ты тут ни при чем. Ничего нельзя было поделать. Ну, что, снял камень с твоей души?
— Отчасти, — сказал Джим, вставая.
— Он сильно переживал из-за тебя, — добавил Терри. — Но потом он подавил в себе это чувство, особенно когда посмотрел на ваши отношения…
— Что ты имеешь в виду?
— Да ладно тебе, — сказал Терри, криво улыбнулся и взял кружку Джима, чтобы помыть.
Когда с кружкой было покончено, Терри предложил подвезти его домой. Но Джим отказался, сказав, что хочет немного прогуляться.
— Холодный воздух и разминка пойдут мне на пользу, — произнес Джим, разглядывая темнеющее небо через стеклянный навес.
— В этом городе ты можешь получить сколько угодно того и другого, — сказал Терри и добавил после неловкой паузы: — Будь здоров, Джим. Еще увидимся.
— И тебе всего хорошего, Терри.
— Ты знаешь, про банк я говорил несерьезно.