— Понятия не имею, — ответила Мишлен.
Виверо выглядел, словно актер, который выучил не тот текст и сейчас оглядывается по сторонам в поисках вдохновляющей идеи, чтобы дальше импровизировать.
— Черт побери! — произнес он, так ничего и не придумав. — В таком случае, прежде чем мы перейдем к инструктажу, я, пожалуй, пошлю телекс в Базель и выясню, что за игру они затеяли.
— Отлично, — заявила Мишлен, — значит, мне придется еще четыре дня торчать в гостинице в полном неведении?
— Я не вижу, что еще можно сделать, раз вы никогда не работали с ЭПЛ и не вступали в контакт с Харпером.
— С Харпером? — переспросила Мишлен, наконец начиная что-то понимать. — Вы имеете в виду англичанина, который умер?
— Я имею в виду первый объект опытов с ЭПЛ, который перенес повышенную дозу и после этого не стал полным маразматиком. Мы говорим об одном и том же человеке или нет?
Выяснилось, что они говорили об одном человеке, но их данные совпадали далеко не во всем. Насколько было известно Мишлен, Харпер умер и на этом все кончилось. Виверо же было сказано, что Харпер как доброволец участвовал в общеанглийской программе исследований, которую осуществлял врач какого-то маленького городка на спонсорские деньги компании. Он молча слушал, как Мишлен излагает свою версию происшедшего.
— Похоже, никто из работающих над этим проектом не обладает полной информацией, — сказал он, слабо улыбнувшись. — Возможно, поэтому мы так мало преуспели.
— Итак, мы установили, что я, сама того не ведая, была задействована в этом проекте с самого начала. Теперь я могу узнать, что я должна делать?
За беседой прошло около получаса, но в баре по-прежнему никого не было. Мишлен обратила внимание на двух кубинцев, которые стояли у самых дверей и тщетно пытались продемонстрировать, что не испытывают к ним никакого интереса. Оба невысокие, кряжистые, одеты в аккуратные летние костюмы, в руках держали «дипломаты». Возможно, они поджидали правительственный лимузин, который ежедневно забирал их в одиннадцать и привозил обратно ровно в шесть.
Виверо тоже обратил на них внимание.
— Днем мы поедем в одно место. Там я все и объясню, — сказал он.
Взглянув на кубинцев, он добавил:
— Ситуация очень щекотливая. А после того, что вы мне рассказали, она стала еще сложнее, чем я предполагал. Нужно соблюдать особую осторожность.
Кубинцы направились к машине, когда Мишлен и Виверо вышли в холл. Бармен выключил кондиционер. Когда кубинцы открыли дверь на улицу, с площади, где заводился автобус, в холл проникло едкое облако дыма.
— Вам стоит переодеться во что-нибудь попроще. Я заеду за вами через час.
Кивнув на прощание, он повернулся и вышел на улицу.
Появление Виверо совершенно изменило ее настроение.
Мишлен почти не выходила на улицу одна. Белый человек был большой редкостью, а уж белая женщина и подавно. Куда бы она ни пошла, за ней следовала толпа ребятишек-полукровок с бамбуковыми чашками для подаяния. Они расспрашивали о жизни на Западе. У большинства были отцы американцы, которых они никогда не видели. Правда, двое-трое носили с собой старые фотографии и показывали ей. Никто из них не просил денег, но в первые же полчаса она раздала все, что у нее было.
Через час, когда Виверо приехал за ней, как обещал, Мишлен уже ждала его в холле. Средством передвижения служил старый американский джип. Смуглый водитель в выцветшей гавайской рубахе был местный. Виверо объяснил, что он немного говорит по-французски и плохо слышит с тех пор, как в 14 лет попал под бомбежку.
Они поехали по широким центральным улицам, проложенным еще французами. Мишлен сидела на заднем сиденье открытого джипа, ухватившись за дугу безопасности. Мишлен сообразила, что скоро они окажутся на извилистых старинных улочках, которые, собственно, и составляли город. Каждый квартал здесь назывался по профессии ремесленников, которые в нем обитали.
Виверо повернулся к ней с переднего сиденья:
— Согласно вашим новым документам вы будете менеджером, представляющим фирму.
Машина обо что-то ударилась, и Мишлен покрепче ухватилась за перекладину.
— Значит, мне придется заниматься продажами?
— Нет, это только прикрытие. Наши люди на месте предупреждены, они все уладят, если возникнут какие-то проблемы. Сейчас мы сделаем небольшую остановку. Я хочу кое с кем вас познакомить.
Десять минут спустя они остановились у обочины дороги, идущей вдоль городского парка. Виверо вышел. Мишлен стала осматриваться. Они стояли перед розовой виллой со старинной колоннадой и балконами. Невысокая каменная ограда была надстроена новым забором высотой в человеческий рост. Виверо направился к открытым воротам и сделал знак, чтобы она следовала за ним. Навстречу им по ступенькам спустился человек, чья гостеприимная улыбка напоминала треснувший арбуз. Он схватил ладонь Виверо обеими руками и начал ее тискать так, словно обрел давно потерянного друга. После короткой церемонии знакомства на ломаном французском он проделал то же самое с рукой Мишлен. Потом он крикнул кому-то в доме, и на улицу выбежали и выстроились по порядку, словно приготовившись для представления, пятеро ребятишек. Старшей была девочка лет четырнадцати, младшему было лет пять. Только через четверть часа Виверо сумел вежливо откланяться и вернуться обратно в машину. Обитатели дома стояли в воротах и махали на прощание, пока машина трогалась с места.
— Что все это значит? — спросила Мишлен, когда они снова выехали на главную дорогу, ведущую из города.
— Это Хоан, — объяснил ей Виверо. — Он контролирует черный рынок наркотиков в этих местах.
— Он обращался с вами по-родственному.
— Непосредственно с ним я дела не веду, но поддерживать хорошие отношения не помешает. И потом я хотел, чтобы он взглянул на вас.
Увидев выражение ее лица, он добавил:
— В этих местах происходит много такого, о чем вы вряд ли прочтете в годовом отчете компании, Мишлен.
Джип был не самым комфортабельным средством передвижения, но никакая другая машина не смогла бы перемещаться по этим красным глинистым дорогам. Дорога шла на подъем, теперь ее с двух сторон теснили пальмы и мангровые заросли.
Когда позволяла дорога, Виверо рассказывал ей про велосипедные караваны через границу, которые везли товары в одном направлении и разнообразную валюту — в другом. В один конец этот путь занимал шесть дней, но прибыль была очень высока. Пока он ей все это рассказывал, они добрались до моста через ущелье, которым была отмечена граница. И тут джип остановили трое вооруженных солдат.
— Все будет в порядке, — успокоил ее Виверо.
Но когда он встал, чтобы поговорить с солдатами, Мишлен почувствовала, какое он испытывает напряжение.
Трое солдат казались совсем мальчишками, но Мишлен уже знала, что это впечатление обманчиво. Их возраст мог колебаться от 19 до 35. После 35 аборигены сразу становились стариками. Пока старший разговаривал с Виверо, они держали автоматы на изготовку, но дула направили в сторону.