– Мечтаешь? – раздался над ухом Варварин голос. Она бросила ему на колени какие-то бумаги. – Смотри, что я принесла. Паспорт – по правилам надо, чтобы он хранился в администрации, но исключения подтверждают правила. Путёвка, карточка для столовой. Питание здесь шестиразовое. Жить будешь в четвёртом корпусе, там спокойнее. Люкс однокомнатный.
– Спасибо, конечно, – обронил Игорёк.
– Спасибо не спасибо, а на выходные жди меня в гости.
Игорёк усмехнулся.
– Смотри, как бы твой пупсёночек не загулял.
– Га-а, – прыснула Варвара и толкнула Игорька в плечо. – Пупсёночек, га-а… Пошли в лабораторию сна. Покажем тебя.
– Ну, пойдём.
В лаборатории сна их принял заведующий, улыбающийся моложавый брюнет с энергичным взглядом довольного жизнью человека. Брюнет крепко встряхнул руку Игорька, галантно поздоровался с Варварой, величая по имени-отчеству, осведомился как её, Варвары Степановны, «ничего» после очередного курса лечения. Варвара Степановна проворковала, мол, вы, Александр Петрович, просто чародей, сон – лучше некуда, а вот у племянника проблемы – храпит. Чародей заверил, что это мы как дважды два, у нас швейцарская и австрийская аппаратура. С храпом мириться, конечно же, нельзя – врач строго посмотрел на Игорька, – а между тем, храп чреват такими осложнениями, как сердечно-сосудистая дистония, раздражительность, дневная сонливость, и в перспективе – глубокая депрессия.
– Глубокая депрессия происходит не от сна, а от трёх глобальных заболеваний человечества: кариес, перхоть и месячные, – съязвил Игорёк.
Врач лишь улыбнулся снисходительно и нажал кнопку селектора:
– Танечка, оформите пациента, – распорядился он. – А мы с вами, Варвара Степановна, ещё немного побеседуем.
В соседнем кабинете Игорёк под руководством Танечки заполнил длинную анкету, требовавшую подробных ответов о том, как Игорёк спит, как бодрствует, каков его рабочий режим и как проводит досуг.
– Придёте после обеда, – сказала Танечка. – Снимем с вас сомнограмму.
– Танечка, а вы просто сестра или старшая сестра? – сколько жил, Игорёк не переставал поражаться, откуда в больницах столько сексапильных медсестёр. Лежишь, бывало, в палате, корчишься от боли, а перед глазами нимфа со шприцем, и коротюсенький халат чуть ли не на голое тело, а под халатом ну просто безукоризненные формы. И пальчики тонкие-тонкие, хрупкие-хрупкие, а как уколет, зараза…
– Это так интересно?
– Обычно самая красивая медсестра одновременно и старшая.
Танечка пожала плечами и не удостоила ответом.
– У меня есть путёвка, и номер мне дали. Приходите в гости. А то я здесь буду совсем одинок.
– У нас так не принято, – ответила Танечка. – Я из-за вас могу работу потерять.
– Жаль, нам могло быть хорошо вместе. Так, где тут у вас четвёртый корпус?
В устланных пушистым ковролином коридорах четвёртого корпуса было зелено: пальма в кадке, алоэ, папоротники, суданская роза и парочка лимонных деревьев.
Игорёк открыл номер, осмотрелся, посетил санузел и вынес приговор:
– Да, жить можно.
Включил телевизор, плюхнулся на диван. Попереключал каналы, остановился на «Евроньюс», – что там, в воюющем Ираке?
«Евроньюс» сообщало: большая часть иракских сил в Багдаде и окрестностях прекратила сражаться. Иракские войска бегут, оставляя военное оборудование: танки, военную форму и противогазы. Вооружённые силы США укрепляют позиции в Багдаде.
Игорёк хмыкнул – танки и форму в оборудование записали. Позиции они укрепляют. Поздно укреплять. Всё, что надо было, мы уже слямзили.
Взгляд его упал на телефон. "Надо бабуле позвонить. Я ж на целую неделю пропал".
– Привет, ба! – бодро начал он. – Как ты там у меня?
– Привет ему… Куда завеялся, охламон? Ты мне что обещал? – в голосе бабушки радость странным образом сочеталась с железной непреклонностью.
Бабуля была старая гвардия, тридцать лет на посту председателя профкома Атомэнергоэкспорта.
– Да? Я разве обещал? Ну, извини, ба, замотался.
– Так всю жизнь и промотаешься, человеком не станешь. Зачем я с людьми договаривалась?
Игорёк пожал плечами. Он совершенно не помнил, о чём идет речь.
– Молчишь? То-то же. Ты откуда звонишь?
Игорёк открыл было рот, чтобы рассказать, откуда он звонит, но испугался, что за бабулей установлено наблюдение, и телефон прослушивается.
– Извини, ба, я с переговорного, здесь очередь… Я потом…
И положил трубку.
До ланча Игорёк провалялся у телевизора, слушая, как комментаторы жизнерадостно рассказывают о хорошо уже знакомых дивизиях. Отважная третья пехотная занимала центр Багдада, доблестная сто первая воздушно-десантная орудовала в южной части, что-то подобное на севере осуществляла героическая первая дивизия морской пехоты, а танки победоносной третьей механизированной неудержимо выдвигались на площадь Тахрир. На улицах толпы ликующего народа и мародёры. Саддам Хусейн исчез в неизвестном направлении.
– Хрен вам в зубы, – прокомментировал Игорёк. – И Хусейн тю-тю, и Источник Силы. Будете там пять лет нефть качать до нового цикла.
Санаторская столовая: обширная зала, гигантская, как в оперном театре, хрустальная люстра под куполом, концентрические круги массивных под бордовыми скатертями столов. Более половины столов пустует, не сезон.
Официантка принесла бутерброды с сёмгой и салат. Игорёк стал есть, лениво разглядывая немногочисленных посетителей. Взгляд скользнул по компании из трёх толстяков в спортивных костюмах, по компании дам в купальных халатах с тюрбанами на головах, видимо, только из бассейна, и остановился на одиноко вкушающем человеке во всём чёрном с алым бархатным галстуком-бабочкой. Человек поднял голову и кивнул.
«Сдаётся мне – вампир», – подумал Игорёк.
И решил, буде и этот вампир станет предлагать крови, послать оного на три буквы или к Хомоеду Джафаровичу Весёлому.
Соседний стул отодвинулся и на него уселся сухощавый пожилой человек.
– Как вам контингент? – бесцветным голосом поинтересовался он.
Игорёк окинул непрошеного сотрапезника рассеянным взглядом. Был тот словно засушенный; бесцветные глаза под бесцветными редкими бровями, зачёсанные назад седые волосы, собранные в короткую жидкую косицу. Кожа нездорового пергаментного оттенка и тонкие подвижные пальцы. Из полураспахнутого турецкого халата виднеется впалая грудь с редкими седыми волосками.
Сосед перехватил взгляд и пояснил:
– Только что с купания. Ледяная водица и лесной воздух – вот рецепт долгой жизни.
Игорёк пожал плечами.
– Не надо, девушка, я сам возьму. – Сосед неторопливо принялся снимать с тележки блюда.