Однажды мистер Фейрбразер ей сказал: «Тебе придётся труднее, чем другим ребятам, Крис; мне тоже было труднее. Но ты сможешь пойти дальше. Тебе не обязательно повторять мой путь». Он имел в виду учёбу и всё такое, но учиться ей поздно, да и потом, это фигня полная. Допустим, умела бы она читать получше. А толку-то?
«— Как мой мальчик?
— Он не твой.
— А ты почём знаешь?»
Сестра Лианны тогда приняла такую специальную таблетку, которую глотают на следующий день. Кристал собиралась расспросить об этом Лианну. Вдруг у неё будет ребёнок от Оббо? Эта мысль наполняла её омерзением.
Надо уносить ноги.
Она мельком вспомнила Кей, но тут же выбросила её из головы: рассказать инспектору ненамного лучше, чем заявить на Оббо в полицию. Если Кей пронюхает, она тут же заберёт у них Робби.
Отчётливый, чистый голос в голове у Кристал заговорил с мистером Фейрбразером — единственным из взрослых, с кем она могла обсуждать всё, что вздумается, не то что с миссис Уолл, правильной и зашоренной, не то что с бабой Кэт, не желавшей слушать правду.
«Робби тоже здесь не место. Как мне отсюда выбраться? Надо уносить ноги».
Единственное убежище, домик на Хоуп-стрит, уже захватила склочная родня…
Под фонарём она ускорила бег, а потом оглянулась через плечо и убедилась, что Оббо за ней не гонится.
И ответ пришёл к ней сам собой, будто подсказанный мистером Фейрбразером.
Если она забеременеет от Пупса Уолла, ей дадут муниципальное жильё. Тогда, если Терри опять сядет на иглу, Кристал сможет забрать у неё Робби и будет растить двоих: его и младенца. И Оббо никогда, никогда в жизни не переступит её порога. Дверь у неё будет запираться на засовы, цепочки и замки, а в доме будет чистота — чистота и порядок, как у бабушки Кэт.
Кристал замедлила бег; в уличной темноте она немного успокоилась.
Уоллы, наверное, помогут деньгами. Они такие. Кристал представила, как некрасивое, озабоченное лицо Тессы склоняется над детской кроваткой. Кристал родит им внучку.
Пупса она, конечно, потеряет, как только забеременеет; все они одинаковы; у себя в Полях Кристал убеждалась в этом не раз. А может, ему даже интересно будет; странный он всё-таки. Но ей без разницы. Он по-любому её уже порядком достал — просто без него сейчас не обойтись. Ей нужен был ребёнок, причём не просто для достижения намеченной цели. Она любила детей, и Робби всегда любила. С ней малыши будут в безопасности; она для них станет такой, как бабуля Кэт, только моложе, добрее и лучше.
А там, глядишь, и Анна-Мари к ней наведается, прослышав, что она съехала от Терри. Их детишки будут двоюродными. Терри явственно представила себя рядом с Анной-Мари: как они стоят у калитки пэгфордской школы Святого Фомы и машут вслед двум маленьким девочкам в голубых платьицах и носочках.
В доме у Никки, как всегда, горел свет. Кристал опять припустила бегом.
Безумие
5.11 В соответствии с нормами общего права идиоты пожизненно лишены права голоса, тогда как душевнобольные имеют право голоса в периоды вменяемости.
Чарльз Арнольд-Бейкер
Организация работы местного совета
7-е изд.
Саманта Моллисон теперь сама купила все три DVD, выпущенные любимым бой-бэндом Либби. Она прятала их в ящике для носков и колготок, рядом с противозачаточным колпачком. У неё была готова легенда на тот случай, если их заметит Майлз: это подарок для Либби. Иногда в рабочее время, если торговля шла вяло, она искала в интернете фотографии Джейка. И вместе с очередным уловом — Джейк в костюме, но без рубашки, Джейк в джинсах и белой майке — выудила информацию о том, что через две недели группа выступает на стадионе «Уэмбли».
В Уэст-Илинге жила её университетская подруга. Можно было бы остановиться у неё и представить это Либби как приключение, как возможность провести время вместе. С самым искренним за последнее время волнением Саманта купила два очень дорогих билета на концерт. Вернувшись в тот вечер домой, она вся сияла от восхитительной тайны, как будто пришла со свидания.
Майлз, всё ещё в костюме, расхаживал по кухне с телефонной трубкой в руке. Он уставился на жену отстранённым, непонятным взглядом.
— Что? — с некоторым вызовом спросила Саманта.
— Не могу дозвониться до папы, — сказал Майлз. — Всё время занято; что за чертовщина? Появилось ещё одно сообщение.
В ответ на её озадаченный взгляд он с некоторым раздражением объяснил:
— Призрак Барри Фейрбразера! Очередное сообщение! На сайте совета!
— А, — сказала Саманта, разматывая шарф. — Понятно.
— Встретил сейчас на улице Бетти Росситер; она только об этом и говорила. Я проверил на форуме, но ничего не нашёл. Наверное, мама уже удалила — чёрт, надеюсь, что удалила, на неё ведь посыплются все шишки, если Бен-Задира пойдёт к адвокату!
— Стало быть, очередь дошла до Парминдер Джаванды? — спросила Саманта нарочито равнодушным тоном.
Она не уточняла, в чём состояли обвинения: во-первых, не хотела уподобляться Ширли и Морин, любопытным старым сплетницам, а во-вторых, считала, что и так знает: из-за Парминдер умерла престарелая Кэт Уидон. Через пару секунд она даже слегка оживилась:
— Говоришь, на твою маму все шишки посыплются?
— Как администратор сайта она обязана удалять клеветнические или потенциально клеветнические сообщения. Не уверен, что они с папой понимают, какие могут быть последствия.
— Если что, выступишь её защитником, она будет довольна.
Но Майлз не услышал; он повторно набирал номер и хмурился, потому что мобильный его отца по-прежнему был занят.
— Это уже серьёзно, — сказал он.
— Вы все потирали руки, когда грязью облили Саймона Прайса. В чём же разница на этот раз?
— Если ведётся кампания против какого-либо члена совета или кандидата…
Саманта отвернулась, чтобы скрыть усмешку. Значит, он волновался вовсе не из-за Ширли.
— Но тебе-то бояться нечего, правда? — невинно спросила она. — У тебя нет никаких позорных тайн.
«Да откуда они возьмутся у такого зануды?»
— А как же то письмо?
— Какое письмо?
— Господи… родители говорили, что обо мне поступило письмо, анонимное! В нём говорилось, что я недостоин занять место Барри Фейрбразера!
Распахнув холодильник, Саманта принялась изучать малоаппетитное содержимое, чтобы за отворённой дверцей скрыть от Майлза свою злорадную гримасу.
— Не думаешь ли ты, что у кого-то есть на тебя компромат? — спросила она.