Страх, который Димбл испытал сразу, стал проникать в души Джейн и Деннистоуна, как проникает вода в пробоину судна. Они только сейчас поняли, что не верили в Мерлина по-настоящему. Тогда, на кухне, им казалось, что они верят Рэнсому, но это было не так. Страшное еще ожидало их. Только здесь, в темноте, они полностью ощутили, что кто-то умер и не умер, что кто-то вышел из тьмы, разделяющей древний Рим и начало Англии. «Темные века», — думал Димбл; как легко было прежде и читать это, и писать. Теперь сама Тьма лежала перед ними. В страшной лощине их поджидало давно ушедшее столетье.
Вдруг вся Британия, которую он так хорошо знал, живьем встала перед ним. Он увидел маленькие города, на которых лежал отсвет Рима — Камальдунум, Карлеон, Глестонбэри: церковка, одна-две виллы, кучка домов, насыпь; а за ней, почти от самых ворот — мокрые, густые леса, устланные листьями, которые падали на эту землю еще до того, как Британия стала островом. Волки, прилежные бобры, огромные болота и глаза в чаще — глаза тех, кто жил здесь не только до Рима, но и до самой Британии, древних, несчастных, обездоленных существ, превратившихся в эльфов, чудищ, лесовиков позднейшего предания. Но еще хуже, чем леса, были места без леса — маленькие вотчины забытых королей; общины и сообщества друидов; стены, замешанные на младенческой крови. Этот век, вырванный из своей эпохи и ставший потому стократ ужасней, двигался им навстречу и через несколько минут должен был их поглотить.
Они уткнулись в изгородь и несколько минут, светя фонариком, отцепляли от веток волосы Джейн. Поле кончилось. Отсюда огонь был виден плохо, но все же можно было заметить, что он то разгорается, то гаснет. Оставалось искать калитку или дверцу. Они нашли какие-то воротца, которые были закрыты, но не заперты. Здесь уже была снова низина, они хлюпали по воде. Пришлось немного подняться, огонь исчез, а когда он стал виден, то почему-то оказался слева и довольно далеко.
До сих пор Джейн не удавалось представить, что же их ждет. Теперь сцена на кухне стала обретать смысл. Он велел мужчинам попрощаться с женами. Значит… значит по этому мокрому полю они идут к смерти. Столько слышишь о ней (как о любви), поэты о ней пишут, а она вот какая. Но не это главное. Джейн попыталась увидеть все иначе, так, как видят ее новые друзья. Она давно не сердилась, что Рэнсом распоряжается ею, и еще отдает при этом в одном смысле — Марку, в другом — Мальдедилу, ничего не оставляя себе самому. Это она приняла. О Марке она думала мало, ибо мысли о нем все чаще вызывали в ней жалость и раскаяние. А вот Мальдедил… До этих минут она и не думала о нем. Она верила в эльдилов, верила и в то, что они кому-то подчиняются, как и Рэнсом, и весь дом, даже Макфи. Она никак не связывала все это с тем, что зовется «религией». Пропасть между конкретными, страшными вещами и, скажем, молитвой матушки Димбл была слишком велика. Одно дело — ужас ее снов, радость послушания, свет из-под синей двери, великая борьба; совсем другое — церковный запах, кошмарные литографии (Христос метра в два ростом, похожий на умильную барышню), непонятные уроки Закона Божьего, суетливая ласковость священников. Но сейчас, если рядом смерть, нужно свести все это воедино. В конце концов, случиться могло все, что угодно. Мир оказался совсем не таким, как она думала, и она не удивлялась уже ничему. Очень может быть, что Мальдедил — просто Бог. Может быть, есть жизнь после смерти, рай, преисподняя. Мысль эта мелькнула в ее сознании, словно искра, и снова все спуталось, но и этого было достаточно, чтобы она воспротивилась — «Нет, не могу, почему же мне раньше не сказали!» Ей не пришло в голову, что она бы и слушать такого не стала.
— Смотрите, Джейн, — сказал Деннистоун. — Дерево.
— По-моему, — сказала Джейн, — это скорее овца.
— Нет. Это дерево. А вон еще одно.
— Да, — сказал Димбл. — Это ваша роща. Мы почти у места.
Земля перед ними шла вверх еще ярдов двадцать, потом холм обрывался. Теперь они видели лесок, а кроме того, каждый различил бледные, мерцающие лица своих спутников.
— Я пойду первым, — сказал Димбл.
— Как я вам завидую, что вы не боитесь! — сказала Джейн.
— Тише, прошу вас!.. — прошептал он.
Они осторожно дошли до обрыва и остановились. Внизу, в ложбинке, горели довольно большие поленья. Вокруг росли кусты, и пляшущие тени мешали все рассмотреть. Кажется, за костром стоял шалаш; Деннистоуну показалось, что он видит и перевернутую тележку. Впереди, между ними и костром, стоял котелок.
— Есть там кто-нибудь? — тихо спросил Димбл.
— Не знаю, — ответил Деннистоун. — Подождите минутку.
— Смотрите! — указала рукой Джейн. — Вон там, где пламя отнесло ветром!
— Что? — спросил Димбл.
— Вы не видите?
— Ничего не вижу.
— Кажется, я вижу человека, — кивнул Деннистоун.
— Да, вроде бы бродяга, — разглядел наконец Димбл. — То есть, в современной одежде.
— Какой он с виду?
— Не знаю.
— Надо идти вниз, — решительно заявил Димбл.
— А можно тут спуститься? — с сомнением произнес Деннистоун.
— Не с этой стороны, — ответил Димбл. — Мне кажется, правее есть тропинка. Пойдем опять вдоль изгороди, пока не наткнемся на нее.
Они говорили тихо, огонь трещал все громче, дождь перестал. Осторожно, словно солдаты в лесу, они стали пробираться от дерева к дереву.
— Стойте! — вдруг прошептала Джейн.
— В чем дело?
— Кто-то шевелится.
— Где?
— Внизу. Совсем близко.
— Я ничего не слышал.
— Теперь ничего и нет.
— Идемте дальше.
— Вы что-нибудь слышите, Джейн?
— Нет, сейчас тихо.
Они прошли еще несколько шагов.
— Стой! — скомандовал Деннистоун. — Джейн права. Там кто-то есть…
— Заговорить мне? — спросил Димбл.
— Подождите немного. Да, есть. Смотрите! Ах ты, да это ослик…
— Так я и думал, — сказал Димбл. — Это бродяга, лудильщик… Вот его ослик. А все же спуститься надо.
Они двинулись дальше и вышли на заросшую тропинку. Шла она петлей, и все же шалаш или палатку уже не загораживал костер.
— Вот он, — сказала Джейн.
— Да, вижу, — отозвался Деннистоун. — Действительно, бродяга. Видите его, Димбл? Старик с бородой, в старой куртке и в черных штанах. Вон, ногу вытянул, пальцы торчат из башмака!
— Вон там? — переспросил Димбл. — Я думал, это бревно. Но у вас зрение лучше. Вы уверены, что это человек?
— Вроде бы, да. Не знаю, глаза устали. Слишком тихо он сидит. Если это человек, то он заснул.
— Или умер, — сказала Джейн, резко вздрогнув.
— Что ж, — сказал Димбл. — Идемте вниз.