– Зря я раньше этим не занялся, – проворчал он, приступая к починке засова.
Выровнять, потом прибить… Леша, даром что насмехался, взялся помогать, а потом девушки попросили их починить засов еще и в своей комнате – там, оказывается, он был и вовсе оторван и валялся на подоконнике.
Спать по этой причине легли поздно. Боря едва вспомнил о своем намерении взять камешек. Держа его в руках, долго не мог уснуть, то и дело поглядывал на окна. И хотя все было спокойно, чувство тревоги не отпускало…
– Борька, вставай, вставай! – вопила над самым ухом сестра. Да мало того, что вопила, так еще и трясла немилосердно!
– Ну что тебе надо? – недовольно проворчал он и закрыл глаза руками, потому что в комнате горел свет.
– Что тут происходит? – раздался недовольный голос кого-то из парней.
– Вставайте скорее! Ольги нет!
– Как нет? А куда она могла деться? – Леша сел на своем матрасе, протирая глаза.
– Может, в туалет вышла? – предположил Саша.
– Может, и вышла, только обратно не вернулась, и дверь нараспашку! Мы обыскали двор – нет ее! – ответила Фишка.
Сон с парней как рукой сняло, они принялись спешно одеваться. В комнату вошел профессор, тоже уже одетый:
– Не понимаю, почему мне ни о чем не сказали, еще хорошо, что я проснулся от шума! Где Таня с Мариной?
– Во дворе, всех дожидаются…
– Одни во дворе?! У вас ум есть? Все бегом, фонарики не забудьте!
Боря подумал о самом страшном, что могло произойти, вспомнил о своем камешке. Но в руке его не было – Боря во сне выронил его и теперь еле отыскал рядом с матрасом.
– Ну что ты копаешься, идем скорей! – крикнул Степа, выходя за дверь. Боря торопливо сунул камешек в карман и поспешил за остальными.
Не сговариваясь, вся группа побежала через раскоп к скале. Боре было страшновато вновь увидеть раскоп ночью, но на этот раз там никого не оказалось. Впрочем, у скалы тоже не было ничего и никого подозрительного. Все остановились, стали оглядываться по сторонам, светя во тьму фонариками. Боря принялся усердно изучать гладкую поверхность камня, словно надеясь найти там какую-нибудь зацепку.
– Ну что, придется искать в лесу, – сказал Иван Евгеньевич. – Предлагаю разделиться на две группы…
– Не надо разделяться! – возразил Саша. – Давайте все сейчас пойдем на ту сторону, на место нашего прежнего раскопа…
– А и верно, – согласился профессор, и другие одобрительно закивали.
– А если там не найдем, предлагаю навестить деревню сектантов! – быстро выпалила Фишка. Она не ожидала, что у нее получится это сказать, опасалась очередного спазма.
– Зачем? – удивилась Марина. – Ты думаешь, это сектанты похитили Ольгу?
Натка только пожала плечами. Иван Евгеньевич подошел к ней и медленно, взвешивая каждое слово, спросил:
– У тебя есть основания для такого подозрения? Да или нет?
Фишка пару секунд помедлила, а потом решительно кивнула.
– Ну что ж, идем. Все равно туда идти мимо старого городища.
Перейдя мост, группа свернула с привычной дорожки вправо. Миновав березовую рощицу, все вышли на большую, заросшую сорняком пустошь.
– Вот это и есть городище, – сказал Степа ребятам, после чего во весь голос закричал: – Ольга!
– Ольга! Ольга! – подхватили другие, разбредаясь в разные стороны. И тут – Боря не сразу понял, в чем дело – впереди раздался сдавленный крик, кто-то из парней метнулся в том направлении, за ним поспешили остальные.
Боря бросился туда же, и первое, что он увидел, была высокая каменная плита, перед которой лежали на земле большой плоский камень и еще одна плита, поменьше. Рядом с ними на траве сидела Ольга, прижав руки к груди, и явно находилась в полной прострации. Однако взгляды Степы, Маринки, Натки и профессора были устремлены не на нее, а вперед, в сторону леса. Боря тоже посмотрел туда, и ему на мгновенье показалось, что там что-то мелькнуло.
– Знаешь, Борька, я тебе теперь верю! – подал голос Степа.
– В чем?
– Помнишь, ты рассказывал про старуху? Извини, что сразу не поверил… Но ведь, согласись, верится в такое с трудом. А теперь увидел…
Вмешалась Фишка:
– Это я увидела первая! Показалось – что-то большое шевелится, подошла ближе. Смотрю, а здесь эта плита, и рядом с ней три фигуры, две из них такие скрюченные, а между ними Ольга. Я закричала, бросилась вперед, тут и остальные со всех сторон…
Тем временем Таня с Мариной склонились над Ольгой, осматривая, нет ли ранений.
– А я успел посветить фонариком, – продолжал Степа. – Видели б вы эту бабку! Чисто Баба-яга, а ловкость прямо обезьянья! Но самое страшное – ее руки…
– Постой, ведь речь шла о трех фигурах! – перебил Леша, подошедший последним. – Кто же был третий?
– Не разобрал, мужик какой-то. Когда мы подоспели, эти двое Ольгу бросили и бежать…
– Да еще так быстро, как-то по-звериному, – прибавила Фишка. – Думаю, теперь их уже не догнать.
– Это точно, – согласился профессор. – Ну как она, девчата?
– Цела, – ответила Таня. – Но в состоянии шока, испугалась сильно.
… До дома Ольгу довели под руки. Она шла довольно уверенно, но за всю дорогу не произнесла ни слова, напрочь игнорируя все вопросы. А уже в кухне, после стакана чего-то крепкого, неожиданно залилась слезами.
– Что случилось, почему ты плачешь? – некстати спросила Натка.
– Погоди с вопросами, – тихонько сказал ей Иван Евгеньевич. – Пусть сначала успокоится, наплачется вдоволь.
– Да она каждую ночь плакала! – неожиданно заявила Маринка. – И куда-то выходила прошлой ночью, с полчаса ее не было.
Ольга моментально затихла, залпом выпила стакан воды и злобно воскликнула:
– Ну и что? Великая сенсация! Да, плакала, да, выходила, так что из этого?
Воцарилось неловкое молчание. Такой грубый выпад был совершенно несовместим со спокойной, молчаливой Ольгой, какой ее все привыкли видеть. Наконец Иван Евгеньевич очень мягко спросил:
– Позволь полюбопытствовать, куда же ты выходила, если не секрет? Поверь, я спрашиваю не из праздного интереса, а исключительно из желания тебе помочь.
Ольга медленно повернулась к профессору. Ее взгляд был колючим и недобрым:
– Да какой уж тут секрет, разве от них что-нибудь скроешь! Эдик звал меня, вот и выходила.
– Как звал?! – вырвалось сразу у нескольких.
– Во сне? – с неуверенной надеждой спросила Таня. Ей, видимо, очень хотелось, чтобы вся эта муть происходила только во сне, не переходя в реальность.
– Ха, размечталась! К окну подходил и звал.