Все вещи в мире представляют собой шифр. Вся природа является просто шифром и секретным письмом.
Блез Виженер «Трактат о шифрах»
Волхвы не боятся могучих владык.
А.С. Пушкин
Погода была скверная. Моросил легкий дождик, и майору УГРО Синицыну, на котором в отличие от его молодого коллеги не было головного убора, приходилось вжимать голову в плечи, дабы уберечься от холодных капель, норовивших закатиться за воротник. Когда это не помогало, Синицын сердито поводил плечами и произносил недовольным голосом:
– Дерьмо, а не погода.
Никто из оперативников с ним не спорил – глупо отрицать очевидное.
Майор Синицын был невысоким, лысеющим человеком с усталым лицом и ухоженными черными усами, которые, судя по их длине и пушистости, призваны были компенсировать недостаток растительности на голове.
Подрагивая от пронизывающего ночного ветра и переминаясь с ноги на ногу, оперативники уныло составляли протокол осмотра места происшествия. А место было, прямо скажем, дрянное. Под ногами – грязь, впереди, прямо перед капотом увязшей в грязи машины, – обрыв, ведущий к кромке воды, черным гудроном мерцающей внизу. Того и гляди соскользнешь в темноте с крутого берега и сломаешь себе шею.
Машина – «Лада» девятой модели – стояла с открытыми дверцами.
– Астахов, посвети сюда! – мрачно приказал майор Синицын.
Лейтенант Астахов направил луч фонаря в салон машины.
– Тэк-с, – проговорил майор, оглядывая салон «девятки» цепким взглядом старого сыщика. – Записывай. На сиденье водителя большое темное пятно… Предположительно крови. – Синицын всунул голову в салон машины и прищурил тяжелые веки. – А тут у нас что?.. Твою мать! – выругался он вдруг. – Астахов, пиши. Три отрезанных или отрубленных человеческих пальца. Записал?
– Угу.
Синицын зябко передернул мокрыми плечами, вытряхнул из пачки сигарету и закурил. Теплее ему от этого не стало. Из темноты как черт из табакерки вынырнул молодой оперативник с возбужденным лицом.
– Товарищ майор, только что выяснили: машина принадлежит профессору Тихомирову Аскольду Витальевичу.
– Профессору? – Синицын вынул изо рта дымящуюся сигарету и почесал ногтем нахмуренный лоб. – Какого черта он здесь делал? И в такой час! До города два часа пилить.
– Может, на рыбалку приехал? – предположил молодой оперативник.
– С тростью вместо удочки? – с убийственным сарказмом поинтересовался Синицын.
– А кто их, ученых, знает, – пожал плечами молодой. – Все ученые – чудаки.
– Но не сумасшедшие. Кто нашел машину?
– Рыбаки и нашли. Приехали сюда на «вечернюю зорьку». Они ждут в машине.
Из-за сизой тучи выбралась ущербная луна, и стало немного светлее. К Синицыну подошел пожилой эксперт:
– Иван Палыч, пальчики-то того… откушены.
– Откушены? – Левая бровь майора поползла кверху. – Как откушены? Кто же это мог их откусить?
– Полагаю, что человек, – ответил судмедэксперт.
Майор метнул в него недовольный взгляд, и тот поспешно пояснил:
– Не зубами, конечно. Кусачками. Судя по всему, Тихомирова пытали.
– Товарищ майор! – послышался бодрый голос лейтенанта Астахова. – Тело нашли. Только что выловили из воды.
Синицын вздохнул, в последний раз затянулся сигаретой и швырнул ее в траву. Сизое облако дыма зависло во влажном воздухе белесым клубком, приняв очертания какого-то невиданного зверя.
(За двенадцать часов до убийства)
Марго увидела его сразу. Профессор стоял перед Спасским собором и, задрав голову, разглядывал его темные купола.
– Аскольд Витальевич, здравствуйте! – окликнула его Марго.
Профессор Тихомиров обернулся и, прищурившись, посмотрел на журналистку. Это был невысокий, коренастый человек с едва наметившимся брюшком, седовласый и спокойный.
Марго подошла к нему и представилась:
– Я Маргарита Ленская. Журналистка. Вы назначили мне здесь встречу, помните?
– А, да-да, – кивнул Тихомиров и хотел было приветливо улыбнуться, но, по всей вероятности, передумал. – Вы опоздали, – сказал он довольно сухо.
Марго глянула на часики и с улыбкой проговорила:
– Всего на три минуты.
– Это были мои три минуты, – уточнил Тихомиров. – Ладно. Я как раз собирался зайти внутрь. Составите мне компанию?
– С удовольствием.
Тихомиров, тяжело опираясь на трость, заковылял к деревянной двери собора. Марго последовала за ним.
Два часа назад Марго позвонила профессору, чтобы договориться с ним насчет интервью. Тихомиров на просьбу о встрече ответил каким-то невразумительным сопением, потом сказал: «Боюсь, нам с вами не о чем говорить» – голосом рокочущим и недовольным, словно Марго была некрасивой поклонницей, вымаливающей у него свидание.
Так бы и не состояться встрече, но, как говорится, старик не на ту напал. Если Марго чего-то хотела, то всегда этого добивалась. Такой уж у нее был характер. Она могла преследовать человека неделями, доставать его звонками, просьбами, требованиями, до тех пор, пока измученный преследованием «контрагент» не сдавался на волю победительницы. И тогда уже Марго не церемонилась.
Профессор Тихомиров сопротивлялся хоть и упорно, но недолго. «Если вам некуда девать время, приезжайте в Андроников монастырь, я буду там сегодня в десять часов», – сухо сказал он и положил трубку. «Попался!» – со сдержанной улыбкой профессионального игрока в покер подумала Марго, запихивая телефон в сумочку.
Отправляясь на встречу, Марго до последнего момента верила, что Тихомиров просто рисуется, а на самом деле будет рад поводу поговорить о своей новой книге, а заодно и прорекламировать ее как следует. Но, заглянув профессору в глаза и наблюдая теперь его квадратную, непреклонную спину, обтянутую коричневой замшей куртки, журналистка поняла, что слухи о невыносимом характере профессора нисколько не преувеличены.
«Чепуха, – самоуверенно сказала себе Марго. – И не таких раскручивала».
Внутри собора царил полумрак, было прохладно, тихо и безлюдно. За прилавком, уставленным иконками, свечами и крестами, сидела пожилая женщина в темном платке. Поздоровавшись с ней, Марго и профессор прошли к алтарной части. Около минуты Тихомиров молча разглядывал стены храма, о чем-то размышляя, затем проговорил, не глядя на Марго:
– Удивительная церковь. Здесь нет ничего лишнего. Скупая, строгая красота. Никакого восточного буйства красок.