Пойдя по темной аллее бульвара, Марго и отец Андрей остановились перед бронзовым Гоголем, вдохновенно вскинувшим руку в направлении рекламного щита с полуголой красоткой, показывающей, как ловко она умеет управляться со стиральной машиной. Бронзовый, жизнерадостный истукан больше походил на Хлестакова, нежели на самого меланхоличного из русских писателей. Марго посмотрела на памятник, зябко поежилась и сказала недовольным голосом:
– Ну вот он, ваш памятник. И что дальше?
– Дальше будем ждать, – ответил дьякон.
– Сколько?
– Пока не знаю. Давайте присядем.
Они уселись на скамейку. Минута прошла в молчании. Марго зевнула.
– Скажите хоть, чего мы ждем? – спросила она, доставая из сумочки сигареты.
– Не чего, а кого. Уверяю вас, если он здесь появится, мы его сразу узнаем.
Они еще немного помолчали. Марго сидела в глубокой задумчивости, забыв про сигарету, дымившуюся в ее тонких пальцах. Брови ее скорбно сошлись на переносице, темно-карие глаза смотрели растерянно и грустно. Можно было предположить, что это место напомнило ей о чем-то – о чем-то таком, что она тщетно пыталась забыть. Дьякон тоже погрузился в задумчивость. Изредка он искоса поглядывал на Марго, но ничего не говорил.
– Вы женаты? – спросила вдруг Марго, поворачиваясь к дьякону.
– Нет, не женат, – спокойно ответил отец Андрей. Казалось, он ничуть не удивился вопросу.
– Не видите смысла в институте брака?
– Напротив, если в мирской жизни есть какой-то смысл, то он заключается в институте брака и семьи.
Марго покусала нижнюю губу и спросила:
– Тогда почему?
– Просто мне не повезло, – так же спокойно ответил дьякон. – Не удалось встретить женщину, с которой я захотел бы прожить всю жизнь.
– Для брака это необязательно, – сказала Марго. – Многие женятся и по более пустяковому поводу.
– Боюсь, что это не мой случай, – ответил дьякон.
Подул ветер. Марго подняла воротник плаща, посмотрела на часики и вздохнула.
– И сколько нам еще ждать? – поинтересовалась она.
Отец Андрей невозмутимо поднял руку и тоже посмотрел на часы.
– Сейчас без десяти девять, – сказал он. – Давайте подождем еще двадцать минут.
– А что будет через двадцать минут?
– Девять часов, одиннадцать минут, – ответил дьякон.
Марго прищурила карие глаза.
– Думаете, время на остановившихся часах Тихомирова как-то связано с тем, что должно произойти здесь? – недоверчиво проговорила она.
– Через двадцать минут мы это узнаем, – ответил дьякон.
Время текло медленно. Марго то и дело поглядывала на часы. Чтобы унять волнение, она снова закурила. Выпустила аккуратное колечко дыма да так и застыла с открытым ртом. Отец Андрей вопросительно вскинул брови. Марго молча показала глазами. Он обернулся.
По темной аллее неспешной походкой шел высокий, толстый мужчина в клетчатом пиджаке. Седеющие волосы мужчины были всклокочены. Во всей его фигуре – несмотря на то, что одет он был вполне прилично – сквозило что-то глубоко запущенное, затрапезное. Словно обладатель клетчатого пиджака давно и основательно махнул на себя рукой. Высокий толстяк был совсем не похож на жизнерадостного молодца с рекламной картинки, однако на поводке он вел подвижного, поджарого пса далматинской породы.
Марго сглотнула слюну:
– Ну? – взволнованно спросила она. – И что мы будет делать дальше?
– Нужно подойти и заговорить с ним, – сказал дьякон.
– А если он пошлет нас к черту?
Отец Андрей качнул головой.
– Это вряд ли. Я просто подойду к нему и поинтересуюсь, помнит ли он профессора Тихомирова. А потом…
Марго округлила глаза.
– Вы с ума сошли? Кто же в подобных делах действует напрямую?
– А что вы предлагаете? – слегка растерявшись, спросил отец Андрей.
Марго насмешливо проговорила:
– Эх, батюшка, всему-то вас надо учить. Сперва нужно расположить его к себе, найти с ним точки соприкосновения, нащупать общую тему для разговора. Вы что, Дейла Карнеги не читали?
– Кого?
Марго махнула рукой:
– Ладно. Придется преподать вам мастер-класс. Учитесь, пока я жива.
Дьякон попытался что-то сказать, но Марго, не обращая на него внимания, вскочила со скамейки и решительным шагом направилась к человеку с далматинцем.
– Здравствуйте! – сказала она, подходя к толстяку и протягивая ему руку.
Мужчина остановился, удивленно посмотрел на Марго, затем перевел взгляд на протянутую руку.
– Вечер добрый, – пробасил он, неуверенно пожимая пальцы Марго своей огромной, неуклюжей лапой. – А вы, простите…
– Красивая собачка, – сказала Марго, глядя на пятнистого пса, с любопытством обнюхивающего ее ногу. – Это ведь далматинец?
Толстяк с любовью посмотрел на пса и широко улыбнулся:
– О да! Далматинец чистейшей воды!
– Забавный окрас, – сказала Марго. – В детстве у меня была такая же шубка – белая, с черными пятнами.
Толстяк нахмурился.
– Милая девушка, – снова забасил он, но уже далеко не так приветливо, как вначале, – возможно, мы знакомы, но я…
– Профессор Белкин, если не ошибаюсь? – услышал он над самым ухом и повернул голову.
При виде человека в рясе лицо толстяка стало еще более удивленным.
– Доцент Белкин, – поправил он. – А вы…
– Дьякон Андрей Берсенев. Мы с вами встречались на конференции в Калуге.
– Дьякон?.. А, да-да! – На пухлых губах толстяка появилась неуверенная улыбка. Он пристально вгляделся в лицо отца Андрея и облегченно вздохнул: – Теперь я вас действительно вспомнил. Это ведь вы читали доклад о раскопках на Кобяковском городище?
– Было дело, – сказал отец Андрей.
– Кхе-х! Ваша дискуссия с профессором Миллером была на редкость интересной! Хотя, как человек науки, должен сказать, что от ваших утверждений попахивает средневековой ересью. Простите, что не узнал вас сразу – все моя проклятая рассеянность. Представьте себе, сегодня утром, отправляясь на семинар, я перепутал аудитории. Аудитория пуста, как Царь-колокол, голова тяжелая – как чугунное ядро возле Царь-пушки. К тому же перед глазами все плывет. Нелепейшая ситуация! Сказать по правде, я почти запаниковал!
– Да что вы!
– Честное слово!
Отец Андрей и толстяк рассмеялись.
– Ну и как ваши дела? – поинтересовался дьякон.
– Чудесно, чудесно!