Николай Александрович подмигнул своему коллеге, и оба засмеялись.
– Где он у тебя, с Филидором? [9] – спросил, все еще посмеиваясь, Илья Сергеевич.
– Нет, с Филидором я его селить не стал. К чему усугублять? Поселил к Наполеону и Диогену.
– Достойная компания.
– И не говори. Знаешь, порой и самому хочется бросить все и стать одним из них.
Илья Сергеевич откусил кусок пирога и проговорил с набитым ртом:
– Попахивает «Палатой № 6». Опять проблемы с выплатой по кредиту?
Николай Александрович махнул рукой:
– Да ну его… Сил уже никаких нет.
– А я думал, у тебя все на мази.
– Какое там.
– Ладно. – Илья Сергеевич запил пирог глотком чая и встал из-за стола. – Пойду проведаю нашего чемпиона.
– Не терпится? – Николай Александрович глянул на часы. – Иди, он как раз должен проснуться.
– Дай-ка его карточку.
Николай Александрович протянул молодому доктору карточку с описанием первоначального состояния больного и причин его отправки в дом умалишенных.
Илья Сергеевич пробежал карточку глазами, то хмурясь, то улыбаясь, затем вернул ее коллеге, взял с полки шахматы и, сунув их под мышку, направился к четвертой палате.
Стейниц сидел на кровати в прежней позе – подтянув колени к груди и обхватив большую, бородатую голову ладонями. Илья Сергеевич сразу прошел к его кровати, поставил стул и сел, положив шахматную доску себе на колени.
– Меня зовут доктор Илья Сергеевич Одинцов, – представился он.
– Вильгельм Стейниц, – ответил шахматист, не меняя позы.
– Как ваши дела, господин Стейниц? – поинтересовался доктор.
– Мои дела плохи, – ответил шахматист. – У меня завтра игра с Пильсбери, а я вынужден сидеть здесь.
Илья Сергеевич сочувственно кивнул.
– Да-да, понимаю. Ну, ничего. Бывают неприятности и похуже. Мы вас пока понаблюдаем, и, если выяснится, что все в порядке, завтра утром вы сможете спокойно ехать на свой турнир.
Стейниц отнял руки от головы и недоверчиво посмотрел на молодого доктора.
– Завтра утром?
– Да.
– А сегодня?
– Сегодня уже поздновато, – с мягкой улыбкой ответил Илья Сергеевич. – Да и зачем вам? Проведете ночь здесь. Тут не хуже, чем в гостинице. В палате с вами живут милейшие люди, с которыми приятно вести беседу. Если что-нибудь понадобится – вы всегда можете кликнуть санитара. Кстати, господин Стейниц, не хотите сыграть партейку в шахматы?
Стейниц посмотрел на доктора недоверчиво.
– А вы умеете?
– Я был первым шахматистом в гимназии! – похвастался тот. – Я и теперь часто играю в клубе, и чаще выигрываю, чем проигрываю!
Стейниц задумался. Затем скосил взгляд на доктора и уточнил:
– Вы точно не можете выпустить меня сегодня?
– Точно.
– Что ж, давайте поиграем. Надо же как-то убить время. Но сперва объясните мне, почему я здесь?
Доктор мягко улыбнулся:
– А вы сами как думаете?
– Вероятно, меня с кем-то спутали, – ответил Стейниц. – Либо приняли за сумасшедшего из-за того, что я понижал давление кровяного тока в черепной коробке.
– Понижали давление? – с любопытством переспросил Илья Сергеевич. – Интересно. Каким же образом вы это делали?
– Самым простым, – ответил Стейниц. – Опыт показывает, что простые вещи – самые действенные. В моменты прилива крови к голове я высовывал голову в окно. На мороз.
– И все?
– Все, – кивнул Стейниц.
– Гм… – Илья Сергеевич задумчиво потер пальцами подбородок. – Действительно, просто. И что, помогало?
– Мне – да.
– Если это средство так действенно, то стоит порекомендовать его другим, как вы думаете?
– Я бы с этим не торопился, – ответил Стейниц.
– Отчего же?
– Каждый человек – неповторимая индивидуальность. Медицина должна быть избирательной и лечить больного, а не болезнь.
Илья Сергеевич удивленно улыбнулся.
– А вы умный человек, господин… м-м… Стейниц. И мне очень приятно с вами беседовать. Будет жаль, если вы покинете нас слишком скоро.
– Давайте играть в шахматы, – сухо сказал Стейниц.
Доктор положил доску на кровать, и противники быстро выстроили фигуры.
– Играйте белыми, – милостиво разрешил доктор.
– Как скажете. Но, как более сильный игрок, я дам вам фору. – Стейниц протянул руку и, не глядя на доску, убрал с нее несколько своих фигур. Казалось, сделал он это абсолютно наугад.
– Вы, в самом деле, будете играть без коней, ладьи и пешки? – не поверил своим глазам доктор.
– Да. Если этого мало, я уберу еще что-нибудь. – Стейниц вновь протянул руку к доске, намереваясь убрать вторую ладью, но Илья Сергеевич перехватил его руку.
– Достаточно, – мягко сказал он. А про себя продумал: «Очень тяжелый случай. Не дошло бы до истерики. Впрочем, щадить его я не буду. Никогда не знаешь наверняка, какое средство окажется действенным. Иногда полезен и проигрыш».
Доктор пошел конем. Стейниц моментально ответил пешкой. Доктор двинул второго коня. Стейниц вывел слона. Играли они стремительно. На шестом ходу Стейниц сделал абсолютно бессмысленный, с точки зрения Ильи Сергеевича, ход ладьей, а на восьмом поставил доктору мат.
– Гм… Занятно, – пробормотал доктор, глядя на доску. И подумал: «Это простая случайность. Один раз в жизни даже какому-нибудь шимпанзе может повезти в шахматы».
– Еще одну партию? – предложил он.
Стейниц пожал плечами и принялся выстраивать фигуры.
– Играйте белыми, – сказал доктор.
– Как скажете. – Стейниц повернул доску и смахнул с нее ладонью весь свой левый фланг – две пешки, ладью и слона. – Такая фора вас устроит? – спросил он у доктора.
– А вас? – ответил доктор вопросом на вопрос.
Стейниц лишь пожал плечами и двинул вперед пешку. К месту битвы подтянулись Наполеон и Диоген. Они явно симпатизировали Илье Сергеевичу и, как могли, старались ему помочь.
– Следует обратить внимание на левый фланг! – шептал на ухо доктору носатый. – Пехотинцы утомлены. Кавалерия обескровлена. Провианта осталось на два дня, а генерал Груши не дает о себе известий. В этих условиях жизненно необходимо пойти ферзем!
– Главное – сделать ход, выводящий человека за круг обыденного сознания, – советовал доктору пожилой. – Я бы порекомендовал двинуть вперед вот эту пешку. Этот ход – шаг в трансцендентное!