— Наша сломалась, и мне пришлось оставить ее около дома Рейчел.
— А это кто?
Майлз посмотрел в зеркало заднего вида. На мгновение он встретился взглядом с Джемаймой. Она, как и он, наверняка задается вопросом, видел Сэм поцелуй или нет. Да уж, про ребенка-то он и забыл!
— Это Майлз, — послышался спокойный голос Джемаймы. — Он лучший друг Алистера и предложил помощь, когда папа позвонил и сказал, что ты не очень хорошо себя чувствуешь.
— Ага. — И после паузы: — У него такая маленькая машинка.
Майлз невольно слушал, как Джемайма рассказывает про классические автомобили и про людей, которые их любят.
Майлз посмотрел в зеркало. Слушать, как Джемайма описывает его страсть, было забавно, и у него было такое впечатление, что она делает это нарочно.
Жизненный опыт этой женщины давал мало поводов для веселья, но в душе она сохранила чувство юмора.
А еще Майлзу нравился ее голос. Она, наверное, и телефонный справочник могла бы прочесть так, что он звучал бы словно стихи Уордсворта. В нем была музыкальность.
Да и вообще, потрясенно подумал Майлз, она ему нравится. Очень нравится.
Майлз остановил машину около ее дома. До его ушей донеслось тихое бормотание Джемаймы:
— Мы приехали, малыш. — Джемайма вылезла на тротуар. — Ну что же, беды не случилось, — заметила она, кивая на банку для мороженого.
Майлз невольно улыбнулся.
— Я ничуть не расстроен.
— Я думаю. — Джемайма нерешительно улыбнулась. — Спасибо, Майлз. — Она замешкалась. — Уже совсем поздно, и я...
Майлз заставил ее умолкнуть, качнув головой и легко проведя пальцами по ее щеке. Наверное, не надо было этого делать. Это все ее глаза. Настоящие окна души, а душа у нее прекрасная. Она красивая. Как он этого не замечал на работе?
А он ее совсем не интересует. Это заметно по выражению ее глаз. Пока рядом был бывший муж, она могла позволить ему поцеловать себя, но сейчас... Ясно: нельзя.
Майлз сделал шаг назад.
— Сэм в тапочках? Может, я его отнесу?
— Я сама. — Она наклонилась. — Вылезай, Сэм. Пойдем спать.
Появился закутанный в пуховое одеяло Сэм, взлохмаченный, с большими блестящими глазами.
Сразу стало ясно, что Джемайме не под силу тащить и его, и одеяло.
— Оставь одеяло, мой маленький. Давай я тебя отнесу, а потом принесу одеяло.
Майлз посмотрел на Сэма.
— Ты не против, если я тебя понесу? А мама принесет твои вещи.
Глаза, выглядывавшие из одеяла, какой-то миг внимательно изучали его, потом тоненький голосок произнес:
— Я согласен.
Майлз наклонился и поднял мальчика. Джемайма бросила на них быстрый взгляд и взяла рюкзак.
— Спасибо, — сказала она, закрывая дверцу, и стала копаться в сумочке, ища ключ от дома. — Простите, надо было раньше найти. Я вас задерживаю...
Майлз покачал Сэма.
— Как твои дела? — спросил он, чувствуя, что надо что-то сказать.
— Уже лучше.
— Это хорошо.
Глаза мальчика уставились на него.
— Ненавижу болеть!
— Никто не любит. — Он перевел взгляд на Джемайму, которая торопливо отперла дверь. — Ну вот, — сказал он Сэму, опуская его на пол, затем вновь посмотрел на Джемайму. Что говорить?
Что можно сказать своей временной секретарше, чей маленький сын смотрит на вас, а тебе ужасно хочется ее поцеловать? Можно было сказать только одно. Майлз попятился.
— Ну все, я пошел. По-моему, ему надо побыстрее в кровать.
— Да. Прямо и не знаю, как бы я справилась без вас...
— Ничего страшного. — Майлз поднял руку в прощальном жесте и пошел к машине. Дверь закрылась, когда он был на полпути. Он оглянулся. Странный вечер. Очень странный.
И эта Джемайма Чедвик...
Нет, что ни говори, она очень интересная женщина. И как с ней быть дальше?
Утро понедельника грянуло быстрее, чем Джемайма ожидала. Она не успела и опомниться, как уже ехала в метро. Молодая женщина рассудила, что единственно разумный путь — это вести себя по-прежнему.
А поцелуй?
А про него лучше забыть.
Сэм, кажется, ничего не заметил. Во всяком случае, ничего не сказал, а ведь сказал бы непременно, если б увидел. Вот только сама она никак не могла перестать думать о нем. Джемайма улыбнулась. Это было... чудесно.
Может быть, это всего лишь потому, что ее никогда не целовал умелый человек? Как видно, и здесь умение не самое последнее дело. А что Майлз Кингсли умеет целоваться, это ясно. У Джемаймы все внутри замирало, когда она вспоминала поцелуй.
Майлз дал ей почувствовать себя желанной, красивой. Нет, она понимала, что это все иллюзия. Достаточно взглянуть на себя в зеркало. На самом деле она немножко пухловатая, родившая двух детей женщина.
Да и вообще все это ничего не означает. Майлз ничего к ней не испытывает. А поцеловал он ее только чтобы поддержать, ведь рядом был Рассел. Уже за одно это можно влюбиться в него! Джемайма снова улыбнулась. Может, это было и не совсем разумно, но зато как забавно было смотреть на Рассела! Даже от одной только мысли о том, что такой мужчина, как Майлз, может серьезно влюбиться в нее, по телу разливалась теплота. Ведь можно просто так подумать об этом, разве нет?
При приближении к зданию «Кингсли и Брессингтон» у Джемаймы екнуло сердце. Нет, она не настолько глупа, чтобы подумать — это потому что она сейчас увидится с Майлзом. Он совсем не тот, кто ей нужен, даже если... Вот именно — если.
Да нет, если она и чувствует себя необыкновенно бодрой, то это вовсе не из-за Майлза. Конечно, было бы хорошо прийти сегодня на работу в шикарном наряде, в чем-нибудь эдаком, что избавило бы ее от чувства «пришибленности». Но не может же она потратить свою первую зарплату на себя, когда Бену нужны новые ботинки.
Кроме того, надо кое-что отложить на летние каникулы.
Джемайма легонько вздохнула и открыла дверь, утешая себя тем, что успела сегодня хотя бы подкраситься. Нет, ничего такого, что мог бы заметить Майлз. Ей совсем не хочется, чтобы он подумал, будто она восприняла поцелуй всерьез и питает какие-то надежды. Она бы умерла от стыда.
Дверь в его кабинет, к счастью, оказалась закрыта. Джемайма открыла шкаф и положила в него сумочку.
— Ну и как он?
Джемайма подпрыгнула от неожиданности и круто развернулась. Небрежно прислонившись к двери, стоял улыбающийся Майлз.
— Простите, я не хотел вас пугать.
— Я не знала, что вы уже здесь, — пробормотала Джемайма.