– Сдаюсь! – Воительница снова разорвала дистанцию, но теперь уже отступала в направлении той двери, откуда появилась. – Мне не заказывали разобрать эту груду металлолома на части, только проверить, как она сражается. Так вот, дерется голем хорошо, не хуже новейших гвардейских моделей! И вообще, этот болван будет подешевле нового клинка, скажите, чтобы он перестал ломать скимитар!
А я что? Я ничего. Стою, упорно пытаюсь разломать проклятую железяку. Из чего ее, интересно, сделали? Гнется, но не ломается. Ну вообще никак! Если бы не боязнь выдать себя нетипичным поведением, выпустил бы свою металлическую сплющенную оглоблю и попробовал бы завязать чужой меч узлом. Интересно, получилось бы?
Сверху какие-то мужские голоса орали проклятие капитулировавшей эльфийке, оскорбляя ее саму, всех представителей остроухой расы и вдобавок каких-то неведомых танцоров ветра, но ко мне уже подбегала довольная Джулия, явно нацеленная отобрать трофей раньше, чем я его испорчу. Жаль, что сохранить вещичку не получится, а то вручил бы Кроту вместо его убожества из низкосортного железа.
– Молодец! – Меня звучно чмокнули куда-то в район левой щеки, жаль, что через слой металла и глины. – Хороший мальчик! Большой, прочный, сильный… Все, хватит стоять, иди за мной.
Ненамного от ведьмы отстала еще парочка чародеев, тоже решивших высказать свои поздравления. Но уже ей самой. Среди них затесался тот самый старик-пенсионер, причем, как мне показалось, с молодой волшебницей обращался он излишне фамильярно. Проще говоря, нагло ее облапал, не встречая сопротивления. Видимо, важная шишка, раз эта мужененавистница так себя ведет, перебарывая собственные желания. Или радость от победы настолько вскружила ей голову, что девушка сейчас ничего не замечает.
Пришлось еще немного поизображать из себя тупой механизм и, повинуясь командам ведьмочки, послушно топать следом. Правда, к счастью, идти было не так уж и далеко, видимо, сказалась все та же эйфория, заставившая длинный коридор пролететь и не заметить.
– Приводи себя в порядок, – только и сказала она, втолкнув в комнатушку, где незадолго до этого вместе с наставницей накладывала грим и защитные заклинания. – Постараюсь выгнать этих остолопов побыстрее, но тут уж как получится.
И ушла, хлопнув дверью, засов на которой с внутренней стороны лег в пазы сам собой. Все, теперь сюда точно никто посторонний не зайдет, по крайней мере быстро. Выломать дверь, сотворенную из цельного куска камня, незаметно для хозяйки жилища не получится, а связываться с ведьмой на ее территории наследники давно погибшего генерала или эльфийка, даже если вдруг захотят отомстить обставившему их голему, вряд ли рискнут.
Больше всего ушло времени не на то, чтобы извлечь себя из лат, а чтобы соскрести с тела слой жирной мягкой и теплой глины, держащийся за кожу не хуже клея. К счастью, какая-то из ведьм предусмотрительно оставила в помещении большую бадью с водой и целую гору домотканых полотенец. И как раз когда я использовал одно из них по назначению, отчаянно пытаясь вытереть грязь из последнего труднодоступного места, завитушке хрящей в ушной раковине, в комнату через дверь, по-моему, даже не отодвигая засова, просочилась Джулия.
– Хорош, – оценила она мое тело, прикрытое сейчас лишь короткими штанами, играющими в этом мире роль нижнего белья. – Вот только мускулов как-то маловато. Думала, будет больше.
– Чем богаты, тем и рады. – Я осторожно потрогал живот. Твердый. Однако уже не впалый. Интересно, а на обильной кормежке в доме волшебника он не начнет понемногу снова превращаться в мягкое пузо? Было бы недурно, хоть какая-то память о доме, где можно было позволить себе такую роскошь, как излишний слой жира. Да и в случае новой голодовки крайне полезно. – Как твои гости и наставница?
– Одни свалили куда подальше, а старая чучундра отправилась спать, утомил ее сегодняшний день, – махнула рукой девушка, подходя поближе. А я насторожился. Раньше ведьмочка старалась не отпускать в адрес своей искренне ненавидимой учительницы даже невежливых эпитетов, обходясь иносказаниями и руганью каких-то абсолютно посторонних личностей, имеющих с Крассой Скалой лишь пару общих черт. Вроде как на это тоже был наложен запрет, но не такой уж строгий, чтобы не выделяться слишком уж сильно из общего числа всевозможных учеников чародеев, традиционно для молодежи склоняющих старшее поколение на все лады при каждом удобном случае. Однако же молодая чародейка предпочитала не рисковать. Во избежание. И строго-настрого отсоветовала рассчитывать на то, что хотя бы одно слово, произнесенное в подземном доме, останется неуслышанным. Когда маг земли очень просит, любой камень способен вспомнить происходящее рядом с ним, вопрос лишь в том, сколько понадобится затратить сил, чтобы получить нужный ответ. – А ты, я смотрю, у нас любитель чистоты?
Пальцы волшебницы пробежались по моей груди и стали что-то на ней выводить. То ли бессмысленные каракули, то ли какие-нибудь мистические символы. Казалось, от проведенных линий во все стороны разбегаются едва ощутимые прохладные мурашки. Может, просто нервы расшалились? Не узнать. Однако же это приятно. Весьма.
– Угу, – согласился с ней я, бережно взяв ее руку в свою. А второй осторожно приобнял ягодицы охотно подавшейся вперед девушки. – Хотя, помнится, в том подвале, где мы прятались от гидр, тебе и грязь не сильно мешала ко мне вполне успешно приставать.
– Чего только не сделаешь из желания послать большого, сильного и, главное, быстроногого мужчину за магической рудой, – покорно согласилась ведьма, не желая разрывать дистанцию и, судя по всему, наслаждаясь происходящим. – Даже жаль, что всю ее твари стрескали слишком быстро, а то кто знает, как далеко бы мы успели зайти…
И одна рука чародейки снова принялась выводить некие иероглифы по моей голой груди, а вторая отправилась в недалекое путешествие. К штанам, в настоящий момент времени являющимся единственным предметом одежды и защитными функциями в принципе не обладающим.
«Вот те раз», – подумал Мюллер, когда мимо него пролетел упавший с крыши кирпич. «Вот те два», – решил Штирлиц, бросая второй. Странности поведения девушки все больше и больше наталкивали на одну простую мысль. Обмен телами. То, чего так боялась Джулия, питающая к мужчинам антипатию, которую перебороть могла, но не хотела. Остается лишь надеяться, что сейчас наполнившее тело напряжение припишут совсем другому поводу.
– Кровать искать или нам хватит вон того дивана в углу? – буквально прорычал я, раздираемый буйством гормонов, сбивчивых мыслей и противоречивых эмоций, подхватывая на руки девушку, взвизгнувшую в притворном испуге. Черт! Двуручник лежит далеко на полу, да и скрытно зарезать им в принципе невозможно, а никакого другого оружия в комнате нет!
– Искать, – такого командного тона мне не приходилось слышать даже от виденных по телевизору генералов, реальных и вымышленных, отправляющих свои войска на штурм вражеских позиций. – Но потом.
До предмета мебели, обладающего красивым каркасом из некоего темного дерева, обильно украшенного резьбой, было буквально два шага. Сложнее всего было пройти их достаточно быстро, чтобы волшебница не дотянулась своими губами до моих. А ведь она пыталась и даже умудрилась, извиваясь, словно змея, почти поставить наши лица на один уровень. Когда ее тело начало быстро опускаться вниз, к ложу, которому по логике развития событий в ближайшем будущем предстояла серьезная проверка на прочность, в глазах девушки мелькнуло легкое раздражение в ожидании жесткого столкновения с импровизированной кроватью. Но испуга так и не появилось даже тогда, когда деревяшка встретилась с ее шеей, которую с размахом ударили о преграду. Увы, ломать голыми руками врагам позвоночник, как какой-нибудь бравый десантник, не умею. Но помню древнюю мудрость: «Что совой по пню, что пнем по сове». Ну, в данном случае озабоченной чародейкой, судя по всему, за долгую, очень долгую старость настолько истосковавшейся по мужчинам, что она решила наброситься едва ли не на первого попавшегося. Хотя, может, я со своими габаритами и силой, изрядно добавляющими экзотики, просто оказался в ее вкусе?