— Кайл? Ты… Откуда тут?
— К врачу иду, — честно ответил Ромка. — Я, по-моему, руку сломал. Вот. — Он продемонстрировал свой порядком распухший локоть. Не помогло. Сиала всхлипнула, отвернулась и сказала: «Уходи».
— Никуда я не пойду, — возмутился Ромка. — Ты же плачешь!
— Не твое дело! — Сиала вскочила и попыталась выбежать из беседки.
— СЯДЬ.
Этому фокусу Ромка научился у отца, а тот, в свою очередь, у бродячего гипнотизера, проходившего у них по статье «мошенничество». Надо говорить басом, как бы животом, и с абсолютной уверенностью, что тебя послушают. Получилось — девчонка шлепнулась на мраморную скамейку и ошалело уставилась на Ромку.
— Ты… чего?
— Кайл Ситар — школьной прислуге, — сказал Ромка в пространство. — Мне нужен тазик для умывания. — Он помолчал и добавил: — С водой.
Тазик появился. Все-таки магия — классная вещь. Просто классная.
— Сама справишься?
В ответ он получил сердитый взгляд, но девчонка есть девчонка — она начала умываться. И поправлять прическу. И значит, стала себя контролировать. То есть перестала плакать. Ну вот, программа-минимум выполнена. Осталась ерунда — программа-максимум.
— Теперь рассказывай.
— Простите лорд Кайл, но это совершенно не ваше дело. Без обид.
Да, она действительно пришла в себя.
— Слушай, Сиала, если тебя кто-то обидел…
— Как можно обидеть лорда?
— Но ты же плачешь?
— Это мое дело.
— Теперь мое тоже.
— Кайл, у тебя нет магии. И сломана рука. Намек понятен?
— Я все равно узнаю. И у меня есть еще одна рука.
В ответ Сиала просто встала и направилась к выходу. А Ромка попытался ее остановить. А она его оттолкнула, ухитрившись попасть прямо по больной руке, которую он прижимал к груди — не по локтю, а по кисти, но так оказалось даже хуже, потому что толчок в кисть заставил руку согнуться в локте.
Очнулся Ромка от того, что ему на голову лили воду. Из того самого тазика для умывания.
— Помоги мне встать, — мрачно сказал он.
— Сейчас. — Сиала попыталась было взять его под руку и была остановлена возмущенным Ромкиным шипением.
— Эту руку не трогай!
— Ой, извини!
Руку Ромка сейчас не чувствовал вообще — просто что-то горячее, пульсирующее и опухшее. Местному врачу — на три минуты работы, но до того еще добраться надо. Еще у него кружилась голова.
— Теперь рассказывай, — потребовал Ромка. — А то я на тебя снова… брошусь.
Несмотря на некоторый трагизм ситуации, Сиала фыркнула.
— Пойдем уже потихоньку, — вздохнула она.
— Рассказывай! — Ромка топнул ногой и тут же взвыл от боли, отдавшейся в руке.
— Тише ты. Ладно. Что там рассказывать. Меня вызвали на дуэль.
— Ничего себе. И кто?
— Катар.
Ромка остановился, пытаясь осмыслить новость. Сказать, что это было плохо, значило ничего не сказать. Катар был мальчишкой из параллельной группы, клан Орла. Сильные стороны — боевая магия, стратегия, тактика, самоконтроль. Слабых сторон не выявлено. Беспощаден к врагам рейха. Лично Ромка с ним практически не сталкивался, поскольку группы были заняты каждая на своих занятиях. Все, что он знал, это что Орел был одним из пяти Высших кланов и терпеть не мог Лисицу в силу исторических причин. И еще: этого Катара им все время ставили в пример — он был лидером по всем без исключения дисциплинам, немного уступая только Мако в поединочных техниках.
— Дуэль, я надеюсь, формальная? — спросил Ромка. Впрочем, вопрос тоже был формальным — видно же, человек плачет!
— До смерти.
Плохо.
В Школе, как и во всем местном дворянстве, был принят довольно простой и логичный дуэльный кодекс. Можно драться до первой прошедшей плюхи — формальная дуэль, аналог земного «дать в морду». А можно — насмерть.
Еще в этом кодексе перечислялись всякие пункты насчет того, кого и как можно вызывать на дуэль, а кого нельзя. Например, Мако не мог просто так подойти к Ромке и вызвать — нужен был повод, и повод веский. Например, если Ромка прольет на Мако стакан томатного сока, это не повод. Должны быть основания считать, что он сделал это нарочно, с целью, так сказать, подмочить репутацию лорда Мако. Но зато если повод был достаточно серьезен, отказы не принимались. Совсем. Но вот предоставить Катару повод? При дипломатичности лисичек просто совершенно непонятно, как такое могло случиться.
— Это, конечно, не мое дело, — мрачно сказал Ромка. — Но все же мне интересно. Как ты этого добилась?
— Я… — Сиала грустно вздохнула. — Я сама виновата. Я перешла грань. Сунула нос куда не следовало.
— О?
— Они затеяли большой проект по созданию кавалерии, что-то вроде этого. И я решила… Одним глазком…
— Ты влезла в его бумаги?
— Я… Да.
— Лиса, одно слово. Влезла! В Школе! Да тут каждый сантиметр просматривается… Постой! Кавалерия? Что за ерунда?
— Вот и я подумала.
— Ладно, — вздохнул Ромка. — Когда дуэль?
— Через неделю.
— Что-нибудь придумаем.
* * *
Медпункт находился в жилом корпусе, причем войти в него можно было как из холла первого этажа, так и с улицы, с отдельного крыльца. Это были несколько комнат, расположенных… Кажется, это называлось анфиладой. Или анфиладой? В общем, одна задругой. В комнатах были столики, койки и масса магического и медицинского барахла на все случаи жизни — Ромка пока еще не пользовался услугами этого заведения, но как-то раз сопровождал туда леди Кану, вдохнувшую какой-то дряни на местном аналоге «зельеваренья» и потерявшую всякое представление о мире и своем в нем месте. Проще говоря, вдребезги пьяную. Врачу тогда потребовалось секунд десять, чтобы ее вылечить.
Ромка расстался с Сиалой на пороге медпункта, подождал, пока она скроется из виду, и вышел обратно.
Мы вам честно хотим сказать:
На девчонок нам в общем-то плевать.
Они достали нас своей болтовней,
Своими шмотками и прочей фигней…
Строго говоря, руку себе Ромка уже когда-то ломал, и тогда же его научили этой хитрости — напевать всякую ерунду, чтобы отвлечься от боли. Но похоже, после какого-то предела этот фокус переставал работать. Увы.
Не то чтобы он особо беспокоился, задачка ему предстояла не из сложных, главное — нигде не проколоться. В школе, там, на Земле, они и не такое проделывали. «Ну ладно, Орел, посмотрим, какой ты сокол».
По информации, полученной от Ромкиного органайзера, группа, в которой занимался Катар, работала в это утро на полигоне, так что перехватить его оказалось несложно. Сложности начались, когда он попытался туда дойти — Ромке было по-настоящему плохо, и, если бы не уверенность, что, в случае чего, можно просто позвать, и помощь явится, он бы, пожалуй, сдался. А может, и нет — упрямство всегда было его отличительной чертой, а сломанная рука — чертовски убедительный аргумент в споре… Даже если это твоя рука сломана.