* * *
— Лар?
— А что — Лар? — буркнул Лар. — На моих картах, которые я помню, этой штуки не было. В картах корабельного навигатора этой штуки нет. Я не знаю, откуда она взялась.
Ромка вздохнул и почесал в затылке — жест, от которого он уже несколько лет пытался отвыкнуть.
Катер висел неподвижно, над перевалом в гряде невысоких холмов. Вокруг звенело лето, в густом кустарнике носились во все стороны мелкие птицы — словом, по всем приметам, они находились в том самом месте, где не ступала нога человека.
А впереди была долина, и в долине стоял город. Сверкали под полуденным солнцем белоснежные каменные стены и башенки, разноцветной черепицей пестрели крыши, и, видимо, чтобы добить Ромку новизной ощущений, далеко к северу, в парке, крутилось небольшое колесо обозрения. Город, словно сошедший с почтовой открытки.
Проблема состояла в том, что город невозможно было объехать. Лар не зря потратил столько времени на возню с корабельным навигационным оборудованием. Справа были горы, и катер бы там не прошел. Слева тянулись болота, и с ними дело обстояло сложнее. С одной стороны, катер мог идти по болоту, точнее, над ним. А вот с другой — за время пути, мощность реактора упала до восьми процентов. Если реактор сдохнет в самом сердце заболоченного леса, где самое высокое дерево достигает гордых двух метров высоты… В общем, тогда Ромка там и останется на радость местным крокодилам.
— Надо делать морду кирпичом, — задумчиво сказал Ромка, — и лететь на городом напрямую.
— И это говорит человек, который постоянно называет меня сумасшедшим, — заметил Лар.
— А что делать?
— Делать морду кирпичом и лететь на городом напрямую.
— Я так и сказал!
— У тебя была другая интонация. На самом деле… — Лар задумался. — На самом деле… Смотри. Денег у нас нет. Так что, самое большее, ты можешь в этом городе что-нибудь украсть. С учетом того, что это что-нибудь потом придется тебе же и тащить, это необязательно хорошая идея. Так? Если, конечно, тебе не повезет спереть что-нибудь быстроходное.
— Так, — согласился Ромка. — Я и говорю: лететь напрямую и без остановок. Если повезет, у них нет авиации или они испугаются… Все-таки на мне цвета Рыси.
— Могут не сообразить, — возразил Лар. — Подумаешь, коричневый и желтый!
— Могут.
— К тому же неизвестно, какой клан тут хозяйничает. Хорошо, если кто-то из малых кланов, а если великие?
— У нас есть информация, — задумчиво сказал Ромка. — И двойник наследника… Но ты прав, лучше ни с кем не общаться.
— Поехали. Курсограф — на автомат, и морду — кирпичом. Хорошее выражение, кстати. Надо запомнить.
Это был очень красивый город. Он не был построен для обороны, никаких там защитных бастионов и прочих амбразур, вместо этого Ромка видел стены из белого известняка, мощенные квадратными плитами дорожки и красивые, ухоженные садики перед каждым домом. Мирная, спокойная жизнь.
А потом, когда катер уже скользил над окружающими город полями, Ромка увидел людей.
— Лар!
— Вижу.
— Что делать?
— Уже ничего не сделаешь, они тебя засекли.
— Улыбаемся и машем, — пробормотал Ромка фразу из мультфильма, побелевшими пальцами стискивая поручень.
Скелеты.
Они работали в полях, они разгибались, потирая несуществующую поясницу, провожая взглядом плывущий на десятиметровой высоте летательный аппарат.
Они гуляли по улицам, иногда парами, в красивых и удобных костюмах и платьях, в летних солнцезащитных шляпах, женщины даже в кружевах.
Но они были скелетами.
— Лар, это зомби?
— Я полагал, что зомби не бывает. И потом, в сказках зомби кровожадные.
— Смотри, этот с собакой. Тоже скелет. Терьер, наверное.
— А вон тот на самокате.
Под днищем катера, в каких-нибудь двух метрах, проплывали крыши с красивыми флюгерами, чердачными окошками и желобками-водостоками. Между домами были протянуты веревки, и на них сохло белье.
— Никогда не слышал ни о чем подобном.
— И на карте его нет — значит, после войны появился?
— Ага. Бред какой-то.
— А вон, смотри — стройка. Значит, что город растет? То есть это не… Ну… не остатки старого города, которые…
— Доживают по инерции? Похоже, что нет.
— А вон на крыше в футбол играют.
Катер проплывал мимо плоской крыши здоровенного квадратного здания, в отличие от прочих домов в городе, двухэтажного. Наверное, местный аналог городской думы. Несколько ребят помладше Ромки гоняли на крыше в футбол, а еще один мальчишка чуть в стороне запускал воздушного змея. Пардон, несколько маленьких скелетов в шортах и разноцветных рубашках с коротким рукавом и еще один скелет в стороне. Машинально Ромка отметил, что фиг вот так вот в Москве пустили бы мальчишек гонять на крыше госучреждения мячик.
А еще через минуту этот самый мяч упал на палубу катера, пару раз подпрыгнул и покатился в сторону Ромки. Мяч. Обыкновенный футбольный мяч. Ромка прижал его ногой и посмотрел в сторону играющих. Понятно. Игроки засмотрелись на катер. Восемь скелетов плюс один в стороне теперь выжидательно смотрели на Ромку. Расстояние было метров восемь, так что он все мог хорошо рассмотреть. Скелеты были в отличном, так сказать, состоянии, никаких полусгнивших останков и прочих ужасов — просто маленькие скелеты. Белые.
Ромка подбросил мяч и подал его в сторону крыши, по-волейбольному, двумя сцепленными в замок руками, снизу. Мальчишка-скелет, стоявший ближе всех, поймал мяч на лету, прижал его к себе левой рукой, а свободной правой помахал Ромке. Ромка помахал в ответ.
Потом его скрутило. Минут двадцать он стоял, вцепившись в поручни, и пытался прийти в себя. Его трясло. Лар деликатно молчал, за что Ромка был ему благодарен.
Наконец катер покинул город и заскользил над дорогой в сторону реки. Через реку был переброшен ажурный мостик, увидев который, Лар немедленно скомандовал: «Стоп».
— Если мы пойдем над ним, мост рухнет.
— Если мы пойдем рядом…
— Не пройти.
Река была вполне себе горная, она текла в ущелье, и до дна ущелья было метров тридцать. А потолок катера был десять метров.
— Надо искать обход, — предложил Ромка.
— Надо. Кстати, сюда идут. Осмотрись.
Ромка послушно завертел головой и вскоре увидел скелет, одетый в пусть непривычную, но все же явно военную форму, спешащий к ним со стороны небольшого здания чуть в стороне. Караулка? Охранник?
Скелет приблизился, окинул внимательным взглядом висящий в воздухе катер, посмотрел на мост, снова на катер… И показал запрещающий жест — две скрещенные руки. Он тоже считал, что катер здесь не пройдет.