Больше всего Ромку поразил вид с горы. Там, внизу, была долина, плоская, и даже в лунном свете видно было, что это пустыня. А в пустыне, тут и там, высились… Ну, в общем, это тоже были горы, только одиночные, и ниже, чем та гора, на которой стоял Ромка. Горы эти были не горы даже, а скалы. То, что называется фигурами выветривания. И это было потрясающе красиво.
Некоторое время Ромка размышлял над тем, куда именно он попал. Дан-Дагеш? Значит, у Лара получилось? Но что тогда означал его «прощальный крик»? И тот, другой голос, чей он был? И куда он его завел?
Сейчас Ромка снова был собой, он чувствовал свое тело, ему не хотелось лечь и расслабиться или сделать еще что-нибудь в этом роде. Скорее наоборот. Чувствовал он себя просто великолепно, хотелось прыгать и петь.
И еще эта тропинка, высеченная в скале, явно искусственного происхождения. Не зря же его поставили именно на тропинку.
— Можно пойти вверх, — задумчиво произнес Ромка. — Настоящий мужчина должен идти вверх, потому что так труднее. Настоящий мужчина — всегда немножко герой, а настоящий герой — всегда немножко идиот.
Мальчишка повернулся и вприпрыжку направился вниз.
Тропинка попетляла немного, свернула за торчащую из склона гигантскую глыбу… и кончилась, уперевшись в висящую прямо в воздухе гигантскую гипсовую маску. Маска изображала молодого человека лет семнадцати, улыбающегося и вроде совсем недемонической наружности. По верхнему краю маски вилась сделанная вычурным шрифтом надпись «Кто владеет собой — владеет миром».
Ромка остановился и принялся покачиваться с носка на пятку, глубоко засунув руки в карманы, и наморщив нос.
— Извините, но эта хохма до меня не дошла, — сказал он наконец. — И потом, она полупрозрачная… А! Понял.
Он пошел вперед и после секундной внутренней борьбы прошел сквозь маску, не встретив никакого сопротивления.
— Вот так.
Маска с этой стороны выглядела как… Ну, словом, как изнанка маски. Просто трехметровая изнанка. Надпись тоже изменилась, теперь она сообщала, что «Кто владеет миром — собой не владеет». Зато за маской Ромка обнаружил изящную беседку с видом на все ту же долину.
Он подошел к беседке и остановился, не доходя метров десяти.
— Если верить книжкам, это будет ловушка, — задумчиво произнес он. — Либо в беседке спрятан портал неизвестно куда, и я оттуда буду выбираться двадцать лет, либо это вообще хищная беседка.
Он склонил голову к плечу и прищурился. Беседка была мраморной и очень красивой. Она была не такой, как их обычно строят на Земле, а, если так можно выразиться, полубеседкой, так, что из нее можно было смотреть на долину. И там была скамейка, даже с виду очень удобная.
— С другой стороны, я и так неизвестно где, и там, откуда я пришел, меня уже чуть не съели, — продолжил мальчишка. — Плюс еще книги пока ни разу не оказались правы. Если верить книгам, я сейчас уже должен был бы быть архимагом и женихом принцессы. Значит…
Он вошел в беседку, и уселся на деревянную скамейку с видом на долину.
— Интересно, — сказал он вслух, ни к кому специально не обращаясь, — что это за место?
— Долина Богов.
Голос был как шуршание серебряного песка, и он доносился со всех сторон.
— Красиво, — осторожно сказал Ромка, усилием воли заставляя себя не вертеть головой. — А вот еще, например, почему я вас не вижу?
— Видишь.
— Точно? — усомнился мальчишка.
— Мы везде.
— Ага. Спасибо.
— Не за что, — прошелестел голос. — Тебе ничего не угрожало, кроме скуки.
— Ага, — сказал Ромка. — А то, что Лар крикнул «Стой!», это…
— Он выпустил тебя на первый виток раньше, чем следовало. Тебя отбросило в Чужое Место.
— Знаете, — осторожно сказал Ромка, — если на каждый мой вопрос вы будете давать ответ, который содержит две вещи, которых я не знаю, то…
Голос засмеялся, словно зазвенели серебряные колокольчики.
— Первый виток, он же первая дуга. Вход в Дан-Дагеш. Но тебе туда еще рано.
— Это я уже понял, что рано. А…
— Чужое Место, — менторским тоном сказал голос. — Если рассматривать все мыслимые вселенные как пузырьки в шапке пены, то возникает вопрос: а что находится между пузырьками?
— Круто, — сказал Ромка, подумав. — Вот этот мир?
— Не обязательно, — сказал невидимый собеседник. — Ты просто провисел бы там какое-то время… В пустоте. Мы всего лишь подобрали тебе это место, которое тоже часть Чужого Места, но… Представь себе, что это маленький пузырек. Не вселенная. Даже не планета.
— Спасибо, — искренне сказал Ромка. — Это очень красивое место. Я даже не знал, что так бывает…
— Это копия. — В шелесте колокольчиков Ромке послышался смех. — Оригинал же… Не важно. Или скажем так, тебе лучше не знать.
— Вы… создали это место? Ну… эту копию?
— Да.
— Для чего?
— Просто, — засмеялись колокольчики. — Поболтать.
— Вы… Император?
— Нет, что ты! — Притворный ужас. — Император — это ведь всего лишь маска.
Ромка оглянулся: изнанка маски все также висела над тропинкой, улыбаясь изнанкой улыбки. Кто владеет миром — собой не владеет…
— Вы — искусственный разум.
— Часть его. Малая часть. Нам было просто интересно.
— Не понимаю, — честно сказал Ромка. — Что во мне такого особенного?
— Каждый человек интересен, — возразил Ромкин собеседник. — К тому же ты первый, кому удалось сюда попасть. Те, кто попадает в Чужое Место, быстро гибнут, оно не зря названо чужим.
— А я — исключение, — предположил Ромка. — Потому что есть Лар, и он служит…
— Якорем. Да.
— Понятно. — Ромка вздохнул, затем решился и спросил: — Скажите, вы можете помочь мне вернуться домой?
— Да, — последовал ответ. — Но разумеется, мы не будем тебе помогать.
Сделать вдох. Расслабиться. Чтобы глаза не щипало. Игрок не плачет… Не должен плакать.
— Почему?
— Представь себе, что мы помогли тебе прямо сейчас. Что будет дальше?
— Рысь… — вздохнул Ромка, подумав. — Я понял. Ее некому будет остановить.
— Например, так.
— Но вы ведь знаете! Вы можете сказать Императору!
— Мы не вмешиваемся. Это — выбор самого Императора, кстати. Он нам запретил.
— А потом? Перенесете меня домой перед самым Маятником?
— Тоже нет. — Собеседник вздохнул. — Нам правда жаль. Но есть запрет, и для него есть причины. Очень серьезные причины.
— Какие?! — выдохнул, почти выкрикнул Ромка. — Вы всемогущие, и вы не делаете ничего! Какие могут быть причины? Ладно я. Пусть. Но во всей… Во всех вселенных гибнут люди… Дети гибнут… Почему им-то не помочь? Ведь Лар прав: вы каждый атом контролируете?