– Ха д’е т’ъен! [9] – проорал пулеметчик изо всех сил.
– Зачем так говоришь! Извиняться будэшь! Ты нэ амир, гдэ твой амир, пусть вийдет!
– У нас заложники! – заорал пулеметчик по-русски. – Только подойдите, всех кончим! Всех завалим!
– Нехорошо делаешь! Ты какого тейпа?! Зачем сюда пришел?! Ноъхчо ву?!
– Не твое дело! Ас х’ъа нан динна! Дошло?!
В доме, куда перетащили всех, готовясь к обороне, – дом был хороший, стены в три кирпича, как маленький замок, – офицер в форме без знаков различия на минутку оторвался от рации. Передохнуть, воды хлебнуть – в глотке совсем пересохло. Поймал на себе взгляд пацана, которого подстрелили около зарезанных животных, – тот оказался ранен на удивление несильно. Связанный куском парашютной стропы пацан – мускулистый, крепкий, как и все чеченцы, в четырнадцать лет крепче, чем призывники в матушке Руси, – лежал на боку и смотрел на русиста. И в его взгляде не было ничего, кроме пустоты. Так смотрели индейцы на американских поселенцев во время колонизации континента – они даже не говорили ничего, они просто молча смотрели. А потом начинали убивать.
Смотришь… ну-ну, смотри, смотри. То ли спортсменом станешь – вон какой крепкий, то ли боевиком.
Офицер снова включил рацию.
– Тайфун, это Спринтер, ответь…
– Спринтер, это Тайфун… – донеслось через шум помех, – слышу тебя плохо, прием.
– Тайфун, это Спринтер, не уходи с частоты! – встрепенулся офицер. – Работаю по духовской связи, свою потерял! Блокирован в населенном пункте Чечен-аул, в частном секторе, без брони. До сотни духов, автоматическое оружие и РПГ, как понял. Пока удерживаю позицию в частном доме, нужна бронегруппа, и как можно быстрее. Нужна срочная, конкретная помощь – хотя бы поднимите воздух, сделайте пару проходов над селом. Свое местоположение обозначу дымом. Тайфун, как понял, я Спринтер, прием…
Эта платформа появилась здесь всего лишь два месяца назад. Само ее появление было сюрпризом для многих сторон: в частности, Турция, имеющая большие возможности по регулированию судоходства через проливы, прикладывала экстраординарные усилия, чтобы она здесь не появилась. Все дело в том, что сама Турция имеет на регион Черного моря очень большие виды, как и Италия, она мечтает о mare nostrum, нашем море, и делает все для этого, пока тихо и незаметно, но настойчиво, неторопливо и эффективно. Краеугольным камнем причерноморской политики Турции является представление этого места как чего-то бесполезного в геополитическом плане и совсем неценного в плане ресурсном (а как думаете – просто так появляются идеи России самой уйти с Кавказа?). Поэтому для Турции было крайне невыгодно появление в Черном море современной разведочной платформы, и она закрыла для нее доступ через проливы, балансируя на самой грани допустимого. Но русские не были бы русскими, если бы не нашли обходной путь… русские вообще великие мастера на это. Давним путем «из варяг в греки», русской речной системой, каналами, созданными еще при СССР, разобранную на несколько частей разведочную платформу протащили из северных морей до моря Черного. Здесь же, у новой базы военного флота в Новороссийске, ее собрали и начали бурить. Ситуация вокруг этой платформы была столь напряженной, что неподалеку, на водной глади виден был строгий силуэт малого артиллерийского корабля, а рядом с самой платформой – постоянно дежурила как минимум одна лодка RHIB с жестким днищем. На лодке были боевые пловцы.
Разведочная платформа принадлежала американской геолого-разведочной компании, нанятой русскими, и главным на разведочной платформе был американец по имени Стив Фрисборо. Коренастый уроженец Техаса, истинный американец, он был из той породы людей, которые и позволили Америке стать первой супердержавой мира. Упертый, готовый работать с утра до ночи, почти фанатично влюбленный в свою профессию, он бурил разведочные скважины в Мексиканском заливе, у венесуэльского и бразильского побережья, на Дальнем Востоке. Черное море было очередным вызовом его мастерству, вызовом, который он просто не мог не принять…
Дело в том, что офшорное бурение на Черном море не такое простое дело, каким оно может показаться. Потенциал здесь, безусловно, есть, в конце концов, на Каспии нашли немало нефти и газа. Еще одним плюсом является наличие мощной трубопроводной инфраструктуры практически в «шаговой» доступности, наличие нефтеналивных портов и всего прочего, необходимого для переработки и отгрузки нефти. Плюсом являлось и то, что Черное море – теплое море, здесь нет таких жутких условий, как в Арктике, которую Стив еще надеялся разбурить. Но есть один, один огромный минус, который перечеркивал все прочие плюсы.
Сероводород.
Черное море – море уникальное в том смысле, что вся его подводная часть, от ста до трехсот метров вглубь в разных зонах – насыщена сероводородом, причем его количество в воде доходит до девяноста процентов. Среда эта предельно агрессивная, достаточно сказать, что любой кусок металла на веревке, погруженный в сероводородную зону, возвращается назад черным от сульфитов – продуктов реакции сероводорода с металлом. Никакие обычные материалы, применяемые при бурении, такой среды выдержать не могут.
Хуже того. Как показали последние исследования, в Черном море… точнее, под Черным морем, у самого дна, есть сероводородные карманы. Удивительно, но под огромной толщей воды скрываются каверны, наполненные газом, спрессованным под огромным давлением. Чистым газом, без воды. Только давление воды удерживает газ от того, чтобы вырваться наружу, и никто не знает, сколько всего этого газа там находится. Попытка бурить в неподходящем месте может привести вот к чему: газ, найдя выход в виде буровой трубы, рванется наверх и на воздухе, скорее всего, воспламенится. Взрыв может быть разной силы, но в худшем случае он может быть равен по силе взрыву тактической атомной бомбы. Плохо будет, и если он не воспламенится – сероводород является ядом, и если такое облако накроет, к примеру, Сочи, могут погибнуть десятки тысяч людей. Ко всему прочему сероводородные каверны под водой еще и нестабильны, то есть перемещаются с места на место. Есть теория о том, что резкое вымирание живых существ (динозавров) в Пермском периоде связано с серией подводных землетрясений в таких местах, как Черное море, и выделением огромных объемов ядовитого сероводорода в атмосферу.
По всем этим причинам никто и никогда не пытался серьезно бурить в Черном море. Слишком опасно.
Все изменилось несколько месяцев назад. Именно тогда международная группа ученых представила проект бурения в Черном море, основанный на принципиально новых технологиях. Он состоял из технологии безопасной нейтрализации сероводородной среды и ограждения от блуждающих по дну газовых карманов – и буровом оборудовании с нанопокрытием, с контролируемой кристаллической решеткой. Сделанные из такого материала трубы не вступали в реакцию с сероводородом и не покрывались сульфитами.