— Нил, что с группой, почему они не слушаются управления?!
— Альфа замкнул контур управления на себя. — Инженер уже отбросил потухшую трубку и, не отрывая взгляда от монитора, что-то быстро набирал на клавиатуре. — Бой происходит в автономном режиме, пока мы бессильны помешать.
— Можешь сказать, что случилось, откуда эти взрывы?
Эндерс чувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Его карьера висела буквально на волоске.
— Что-то не слишком мощное, мины или ручные гранаты. Потом вышлем чистильщиков и все узнаем подробнее.
Еще полчаса продолжался зеленовато-черный немой ужас, во время которого пару раз дребезжал зуммер связи с авианосцем. Эндерс не брал трубку в надежде взнуздать строптивых «образцов» и с честью выпутаться из складывающейся совершенно пиковой ситуации. Телеметрия не радовала: костюмы всех бойцов имели в среднем более чем тридцать процентов утраты защитных функций, маскировка отказала у четырех из шести. Радовало только то, что пока все они действовали и ни один противник живым не ушел. Но врагов становилось все больше, бой сместился к тропе, на которой откуда ни возьмись появился целый караван и человек двадцать народу с автоматами. Последовало еще несколько взрывов и откуда-то с тыла. Альфа-Четыре и Альфа-Шесть расправлялись с группой партизан, засевшей справа от тропы…
В командном центре все более-менее успокоились, и происходящее на экранах стало подвергаться первичной обработке.
— Костюм выдержал прямое попадание из АКМ! Регенерация и энергопоглощение проходят слишком замедленно, — бормотал Нил, вновь взяв в зубы любимую трубку. — Но я уже знаю, в чем проблема, дайте только добраться до верстака. И все равно — для первого раза показатели просто поразительные. Шон, по-моему, парни справляются.
— Не каркай, мистер англичанин, — возразил побагровевший от напряжения рыжий техник Фил. — Разве ты не видишь, это русские! А от русских всегда одни проблемы. Этот шалман с лошадками пасли не только рейнджеры. К нам на вечеринку пожаловали «комми», смотри, эта блямба на винтовке во-он того парня — это же русский ночной прицел, местные такого даже украсть не смогут.
Эндерс с тревогой глянул на экран и сверился с картой, где в реальном времени обновлялась общая обстановка на поле боя. Похоже, сварливый ирландец был прав и группа встряла в разборки русских и наших рыцарей плаща и кинжала.
Неожиданно монитор Альфы-Четыре дрогнул, и его повело резко вправо. В прицел попала темная фигура с автоматом на изготовку, и ослепительный тюльпан пламени сорвался со среза ствола. Четвертый снова качнулся и, захватив наконец в прицел верткого, сменившего позицию стрелка, открыл ураганный огонь. Мгновение спустя две яркие вспышки ослепили бойца и наблюдателей у экранов, потом все погасло, сигнал пропал. Эндерс крикнул, повернувшись в кресле к Нилу:
— Сигнал пропал! Что говорит телеметрия Альфа-Четвертого?!
— Боец жив, — с изумлением в голосе ответил инженер. — Визионная система сейчас перезагрузится.
Экран четвертого бойца замерцал, снова возникло изображение: боец скользил, чуть припадая на правую ногу, в направлении двух раненых русских, без сомнения, это были они. Что стало с метателем гранат, было неясно. Бой уже заканчивался, когда к русским подошла подмога, и в этот самый момент в зал вбежал запыхавшийся Мэтьюс.
— Босс, есть перехват управления группой, сработал аварийный пароль!
— Нил, уводи группу, высылай вертолет в точку «Браво-Зулу-Три». К черту все, думаю, что материала достаточно, миссия успешно завершена и полковник будет доволен.
— Есть, сэр!
Но прежде чем бойцы стали слушаться команд, произошел еще один инцидент, чуть не стоивший Эндерсу рассудка. Альфа-Два ввязался в перестрелку с отступающими к переправе русскими, и его отбросило назад хлесткой очередью замаскированного до поры до времени русского пулеметчика. Боец поднялся и отработал по противнику из РПГ, но снова хитрый русский оказался на шаг впереди, выигрывая время для беспомощных, отступающих по горло в бурлящей воде с раненым товарищем на руках «комми». В этот момент Нил поборол строптивый интерфейс и заставил бойца прекратить огонь, а затем отходить в точку эвакуации.
Эндерс, борясь с дрожью в руках, вызвал авианосец и как можно более спокойным и уверенным голосом отрапортовал беснующемуся Тэлли:
— Господин полковник, сэр! Группа поставленную задачу выполнила, уничтожены партизанский конвой и группа предположительно советских наемников. Противник уничтожен, группа возвращается на базу.
— Это все, капитан? — Тэлли понимал, что теперь они с Эндерсом в одной лодке посреди моря дерьма, и лучше ее не раскачивать. — Каковы наши потери?
— «Небула» вышла из боя без потерь. Рейнджеры, скорее всего, уничтожены минометным огнем. Я свяжусь с местным комендантом района полковником Моралесом, он вышлет людей на место боестолкновения, а его рейнджеры не дадут остаткам партизан уйти к побережью. Группа показала более чем превосходные результаты, сэр.
— Ладно, Эндерс. Жду вашего полного отчета завтра. Черт, уже сегодня, к двенадцати ноль-ноль.
— Есть, сэр.
Не слушая восторженных возгласов подрастерявшего всю свою флегму Нила и перманентно оптимистически-радостного Мэтьюса, Шон поймал угрюмый взгляд главного техника О’Мэлли. Лишь они с ирландцем поняли, что слишком много крошек придется заметать под ковер, и, не дай Бог, хоть краешек правды выйдет наружу. Шону снова послышался тихий напев матери. Тряхнув головой и выдавив в ладонь еще таблетку аспирина, Эндерс вышел в коридор и, прислонившись спиной к холодным каменным плитам стены, устало закрыл глаза.
* * *
Земля. 20 февраля 1990 года, 11:32 по местному времени. Военный полигон Министерства обороны СССР Капустин Яр. Склад временного размещения АР 077/906, подземное строение 41, горизонт 2. Командир в/ч 073178 полковник Северской В. И.
Василий Иванович Северской никогда не считал себя суеверным, хотя на своем веку ему довелось повидать немало такого, что обычные люди называют «бред сумасшедшего» или «чертовщина». Когда его, молодого выпускника академии имени Фрунзе, вместо ожидаемого назначения в штаб элитной части выдернули сюда, в поволжскую «тмутаракань», он сначала хотел застрелиться. Но когда увидел, ЧТО ему доверили охранять, проникся к судьбе если не благодарностью, то по крайней мере уважением, и в конечном итоге пришло некое удовлетворение сделанным в юности выбором. Предложи ему сейчас кто-нибудь перевестись в Москву, даже на генеральскую должность, Василий Иванович послал бы высокое начальство на три русских буквы (мысленно, само собой) и принялся бы выкручиваться с целью остаться в прежней должности. Да что там лукавить, даже на понижение бы пошел. И все потому, что тут, в поволжских степях, был сокрыт важный кусочек Тайны.
А началось все в далеком 1949 году. Тогда из побежденной Германии вывезли два разбитых «дисколета» — опытные образцы новых летательных машин побежденного Третьего рейха. Войсковой разведке удалось отбить машины, но документацию и большинство сотрудников секретной лаборатории успели вывезти либо союзники, либо сами немцы. [55] Аппараты показывали тогдашним светилам науки, в том числе и Академику с громкой фамилией, но вся передовая наука бессильно разводила руками, а именитый сиделец с громкой фамилией ругался матом и твердил как заведенный, что «эта миска летать не может». Но руководство страны не отступилось, зайдя с совершенно неожиданной стороны. Так, спустя всего три дня после визита Академика на объект прибыл человечек с совершенно заурядной внешностью, но с документами второго зампреда Комитета партийного контроля. Звали его Анатолий Зайцев, но фамилия и имя вряд ли были подлинными. С ним прибыл штат неразговорчивых военных со знаками различия Спецвоенстроя, а также несколько штатских весьма преклонного возраста, один из которых очень напоминал известного всему Союзу гипнотизера, и работа закипела.