Журавлев поправил гарнитуру наушника и вышел из фургона в сгустившиеся вечерние сумерки.
Миновал арку и попетлял между невысокими домишками, отделявшими амеровский «теремок» [81] от их временного пристанища. Прислонившись к нагретой за день стене дома, из-за угла которого отлично просматривался вход на объект, он замер, ожидая сигнала от штурмовой группы.
— Я Небо, — спустя три минуты заговорил наушник голосом Макса, — Второй и Третий вышли на исходные. По секторам — зеленый.
— Принял, — едва шевеля губами пробормотал Журавлев в рукав рубашки, где прятался микрофон. — Кибитка, как погода?
— Здесь Кибитка, — это докладывал Свешников. — Погода без осадков, ясная.
— Здесь Первый, начинаю движение. Номерам — отмашка, работаем.
Прогулочным шагом Николай двинулся к парадному входу в «теремок». Связник, кроме всего прочего, передал кодовую фразу для обмена с дежурным американской явки. Согласно плану, Журавлев должен был представиться агентом, вынужденным срочно уходить от преследования. Фраза, конечно, запутает дежурного, но лишь на короткое время: сигнал о провале агента идет по независимому каналу, чтобы сам агент не пришел в проваленный адрес. Но главной задачей виделась не столько инфильтрация, сколько бесшумное уничтожение охраны, едущей на объект в пустыне, чтобы под ее личиной проникнуть в лагерь «археологов». Для этого нужно было ликвидировать всех в «теремке», не привлекая внимания. Подойдя к наружной двери, Николай нажал на кнопку интеркома справа от нее и отчетливо, имитируя южный акцент, произнес по-арабски, коверкая слова на американский манер:
— Добрый вечер, меня интересует, сдается ли еще первый этаж, как было сказано в объявлении?
В руке, помимо кейса, Журавлев зажал свернутую трубочкой газету, как и было указано в инструкции связника. Дверь с легким жужжанием приоткрылась, Николай проскользнул внутрь. Впереди была еще одна дверь, с большими, почти до пояса взрослому человеку, вставками из на вид безобидного грязноватого армированного стекла. Сразу за ними, в глубине небольшого холла, сидел за высокой стойкой хмурый парень, по виду типичный европеец. Коротко стриженная шевелюра, серые глаза, сломанный «боксерский» нос, тонкие, плотно сжатые губы. Дежурный устал, это было предусмотрено планом — начать штурм за час до пересменки охраны и за десять минут до прибытия водителя. Услышав пароль, охранник впустил гостя, но вторые двери не открыл, вглядываясь в незнакомое лицо. Журавлев, виновато улыбнувшись, переместил кейс так, чтобы первая же очередь прошла поверх стальной пластины, скрытой за фанерными панелями дверных створок, и нажал на спуск под ручкой переноски.
Толстые стекла пробило навылет, осколки вылетели на зеленое ковровое покрытие пола, следом за ними в холл ворвались звуки выстрелов. Дежурный охранник уже почти скрылся под стойкой, но в следующее мгновение вторая серия из двух коротких очередей отбросила американца назад, на выкрашенной в яично-желтый цвет стене обозначились кровавые кляксы и кусочки мозга, перемешанные с осколками затылочной кости. Две бронебойные пули одна за другой пробили низкий лоб дежурного, и тот без вскрика рухнул на пол. Умельцы из оружейных спецлабораторий Конторы потрудились на славу: пули имели чуть выступающий сердечник из какого-то прочного сплава, способного пробить преграду и посерьезнее, нежели этот шестимиллиметровый стеклопакет. Стоило немалого труда разработать патрон под импортное оружие, да еще используя стандартную заводскую парабеллумовскую гильзу. Еще один ребус для амеровских экспертов…
Прекратив стрелять, Журавлев извлек из кармана небольшой черный цилиндр и, приставив его к двери чуть выше замка, нажал на малоприметную кнопку на корпусе. Раздался негромкий хлопок, заряд выбил механические потроха довольно серьезного дверного запора, и створки вторых дверей распахнулись. Не мешкая ни секунды, майор расстегнул кейс, высвободил маленький автомат и положил его на стойку администратора, контролируя вход в коридор первого этажа и лестницу, ведущую на второй, которая была чуть правее центра холла. Сам он стоял у правой стены, сразу за которой было уже соседнее здание, с бесшумным «макаркой» в левой руке. Таким образом, правый фланг был полностью прикрыт, но проблемными оставались коридор и лестница на второй этаж. Из задней части здания раздались вскрики, прогремели две длинных очереди, послышались тяжелые, приближающиеся шаги, глухо что-то упало прямо за стеной, и в дверной проем вывалилась чья-то волосатая рука. Ожила рация, и Журавлев услышал:
— Здесь Второй, первый этаж — чисто, два «двести». Устанавливаю петарды.
Это Павликян разобрался с теми, кто находился в задних комнатах, и уже ставил термические заряды, поскольку планировалось устроить пожар спустя какое-то время после отхода с объекта. Журавлев бросил косой взгляд на часы: прошло пять минут. Водила будет у задних ворот минут через десять, он всегда задерживался. Но почему молчит Винниченко? Время дорого! Николай уже потянулся к микрофону, когда со второго этажа послышались приглушенные шаги, и на лестнице возникла долговязая фигура «чистодела». Иван сложил пальцы левой руки в знак «о’кей», что означало три свежих скальпа на его поясе, так же молча спустился, встал у окна и, отогнув лепесток жалюзи, бросил взгляд на улицу. Порохом от «ствола» Винниченко не пахло, значит, всех, как обычно, отработал ножом, причем жертвы, тренированные, тертые парни, ничего не успели предпринять.
— Здесь Кибитка. Погода безоблачная, жду указаний.
— Здесь Небо. Из «теремка» никто не выходил, как обстановка, Первый?
Журавлев присоединил к автомату рожок с обычными патронами. Специальных было всего пять стандартных коробок, [82] праздник кончился, да и глушитель не выдержит автоматического огня, его порвет мощными бронебойными пулями. Майор быстро навинтил на ствол «коротышки» спрятанный до поры до времени «тихарь», кивая про себя в такт звуку скользящего по направляющей резьбе ПБС. И только когда из сгустившейся тьмы в дверном проеме первого этажа вынырнул массивный Командор, ответил на вызов.
— Теремок пуст, у хозяев шесть «двести». У нас сухо, ждем извозчика. Небо, особое внимание на северо-восток. Кибитка, отходи на точку два, как приняли?
— Кибитка — принял, отхожу на второй подскок.
— Небо — принял, смотрю и примечаю, потом отхожу на вторую точку.
В голосах бойцов слышалось облегчение — все живы, враг мертв. У задней двери послышался шум подъезжающей машины, и в наушнике майора мгновенно отозвался Макс:
— Здесь Небо, прибыл кучер. Паркует машину, принимайте! Отбой.
Журавлев кивнул бойцам, и все трое пошли через узкий коридор к задней двери. Фургон был пригнан задом почти вплотную к высокому крыльцу, чтобы облегчить погрузку. Диверсантам оставалось только войти и закрыть за собой двери кунга. Переступив через распростертый на полу труп одного из охранников, Журавлев негромко бросил в микрофон: