— Какое предательство, Олег? Это не я на свою землю захватчиков хочу привести. Сдайся, оставь Кару, и тебе всё простят.
— Пшёл вон, щенок! — ответил наёмник, единым махом взвалил Бурова себе на плечо и легко, как и не чувствуя его веса, потрусил в сторону лесного массива.
Ушёл, гад, а я не смог приказ выполнить. Попробовал встать и, охнув, вновь упал в пыль. Вот тебе и старик, вот тебе и певун. Не зря его так рядовые бойцы из отряда Кары побаивались, есть за что. По улице затопали шаги, заметались кружки света от фонарей, и спустя несколько мгновений я оказался среди своих.
— Мечник, братан, ты ли это? — Рядом со мной присел один из сержантов нашей роты, Гера.
— Ага, я. — Кивок. — Гера, в лес два наёмника ушли, попробуйте догнать.
— Сделаем, — ухмыльнулся тот, и две тройки бойцов рванули вслед за Олегом.
Вряд ли догонят, сомневался я в этом крепко, но всё же — а вдруг, получится у них Олега по лесу загонять. Появился санинструктор, оказал мне всю необходимую помощь, ничего сложного, просто отлежаться надо. Через полчаса я был уже на ногах и предстал перед комбатом, который командовал погрузкой бойцов на десантные лодки и катера, уходящие с берега к «Цезарю Куникову», стоящему рядом с «Аделаидой».
— Санька, живой, чертяка! — Ерёменко обнял меня и, заметив, что я поморщился, спросил: — Ранен?
— Пустяки, товарищ майор.
— Что Кара?
— Ушёл, не вышло у меня его повязать, отбили. За ним Гера и две тройки пошли.
— Гера уже вернулся с двумя ранеными на руках. — Комбат скривился, как от зубной боли и добавил: — Ладно, с Карой ещё пересечёмся, точно тебе говорю. Грузись в лодку, уходим!
Уже перед самым рассветом БДК и теплоход снялись с якоря и курсом норд-норд-ост направились домой. Я стоял на корме «Цезаря Куникова», смотрел на исчезающий вдали берег и чувствовал, как из леса за нами следят две пары глаз. Одна принадлежала Олегу, а вторая — Николаю Бурову, который наверняка уже очнулся и строит в своей голове планы о том, как же отомстить не только мне лично, но и всему нашему батальону. Ничего, бог не выдаст, свинья не съест, а к следующей нашей встрече я буду сильней, чем сейчас.
Кубанская Конфедерация. Краснодар
22.06.2059
По прибытии на родину личный состав нашего батальона вернулся в свой уже обжитый и хорошо оборудованный лагерь на побережье, а меня, как и ожидалось, прямиком с причала отправили в Краснодар. В тот самый знаменитый на всю Конфедерацию, страшный и ужасный Серый дом, резиденцию СБ.
Перед законом я был чист, и единственная причина, по которой я там находился, — это информация, которой у меня было немало, и всю её надо было задокументировать, подробно расписать и предоставить кураторам, в моём случае майору Стахову и подполковнику Захарову. За удачно проведённую операцию по внедрению меня в стан врага каждый из них получил досрочное повышение в воинском чине. Поздравляю! Меня, кстати, тоже повысили, дали сержанта, и мой полевой камуфляж украсили погоны с тремя лычками. На этом все ништяки, предназначенные Александру Мечникову, закончились. Почему так? Хм, Кару я всё же упустил, а значит, выполнил только половину того, что был должен сделать. Короче, прокидали меня «безы», посулили горы золотые, а дали то, что я и при спокойной службе в любом случае и так получил бы.
Ну, да Бог им всем судья, моим временным начальникам из госбезопасности, сам на работу подписался, и на кого-то другого свои огрехи списывать я не собирался. В конце концов, не за чины служу, и что-то полезное для себя из всего моего путешествия за границу я вынес, и у того же Кары многому научился. Мозги стали работать более прагматично, а мыслишки меркантильные стали посещать меня гораздо чаще, чем прежде. Да и не мальчик я уже, двадцатый годок пошёл, пора бы и о своём будущем задуматься.
Чего бы мне хотелось? Посидев в тишине и подумав над этой темой, пришёл к выводу, что хочу свободы, материальной независимости и в то же время продолжать служить своей стране. Как совместить несовместимое — вот вопрос из вопросов, но кое-что мне в голову всё же втемяшилось, и нарисовалась совсем неплохая тема, к осуществлению которой я собирался приступить сразу же после того, как окончится мой пятилетний контракт. Однако это будет только 16 ноября 2061 года, а до этого славного времени ещё надо было дожить.
Две недели я провёл в Краснодаре. Из меня выжали всё, что я только знал, слышал или догадывался, и «безам» я стал неинтересен. Пришла пора возвращаться в родной батальон, и этому обстоятельству я был искренне рад. Заколебали все эти шпионские игры и двойная жизнь, — и как профессиональные разведчики по нескольку лет подряд находятся под подобным прессингом, не представляю. Хотелось простоты и ясности, и наконец-то я всё это получу.
За мной прибыл Черепанов, он уже ждал на проходной, а я, пользуясь ещё не сданным пропуском, зашёл в кабинет Захарова. Рыжий подполковник стоял у раскрытого окна и курил папиросу, по запаху я определил один из самых знаменитых и дорогих трабзонских сортов «Осман Великолепный».
— Разрешите? — Я приоткрыл дверь.
— Проходи, Мечников, — не оглядываясь, отозвался Захаров.
Остановившись рядом с ним и прислонившись к оконному проёму, я сказал:
— Попрощаться зашёл, товарищ подполковник.
— Хорошо, что зашёл. — Безопасник был флегматичен как никогда, и, видимо, мысли его витали где-то очень далеко от Серого дома и города Краснодара. — Для тебя есть кое-что интересное, — он кивнул на свой стол, — посмотри.
На стандартном сером лакированном рабочем столе лежал только один лист бумаги, и, перевернув его, я увидел распечатку шифровки, которая, судя по датам и обозначениям, была получена только полчаса назад.
«Мурый — Серому.
Докладываю, что подготовка к высадке пиратских десантов на территорию Кубанской Конфедерации продолжается. Численность войск, готовых принять участие в этом походе, на данный момент составляет от двух до двух с половиной тысяч активных штыков. К осени количество вражеских бойцов превысит пять тысяч бойцов. Высадка будет производиться тремя волнами. В каждой волне будет идти от полутора до двух тысяч вражеских воинов. Первый удар будет нанесён в район Туапсе. Руководство операцией по-прежнему возглавляет Николай Буров по кличке Кара».
— И что? — повернулся я к Захарову. — Всё то же самое, что и я говорил. Ничего нового я здесь для себя не узнал.
— Ниже читай, то, что мелким шрифтом.
Действительно, в самом низу идёт приписка мелким шрифтом:
«Из достоверных источников стало известно, что Кара назначил награду за голову Александра Мечникова, младшего сержанта Четвёртой гвардейской бригады, и объявил его своим кровником. Цена вопроса тысяча золотых „конфов“ за живого и триста за мёртвого.
P. S. Сане привет! Мурый».