– Непременно, не переживайте. – Сен-Жермен кивнул серьезно, и Алексей вдруг отчетливо понял: граф свое слово сдержит. – Вы мне тоже оказали немалую услугу. И с моей стороны будет непростительно воспользоваться вашим благородством и поссорить вас с батюшкой. Бумаги будут у вас в срок.
Воронцов облегченно выдохнул.
Уже прощаясь, юноша, что-то вспомнив, оживился и торопливо заговорил:
– Господин Артемьев, думается, я знаю, как вас отблагодарить за помощь. Завтра, нет, уже сегодня мой дядюшка – Михаил Илларионович – дает бал в своем новом дворце. Сейчас еще не время для больших приемов, но дядюшке хочется отметить завершение строительства. Там будет много интересных людей и даже, возможно, цесаревна Екатерина.
Так вот, я возьму на себя смелость пригласить вас, Алексей Дмитрич, на этот бал. Я думаю, да нет, я уверен, что дядюшка мне не откажет. Я никогда ранее не обращался к нему с подобными просьбами, но тут случай особый. И еще… – Александр смущенно замялся. – Мне бы хотелось представить вас моей сестре – Катеньке. Вы увидите – она чудо как хороша!
Алексей даже растерялся – и от плещущей через край энергии юноши, который, казалось, вернулся с того света и никак не может надышаться, и от столь неожиданного приглашения.
– Э-э-э… Мне, конечно, приятно, то есть я польщен… Но ведь я как бы ученик господина графа. Как же я сам по себе, один… – Парень совсем сбился, не зная, как бы ему отказаться от приглашения и одновременно не прослыть невеждой и не обидеть Александра.
– О, не беспокойтесь! – воскликнул юноша. – Господин граф уже приглашен моим отцом, не так ли, ваше сиятельство?
Сен-Жермен кивнул, насмешливо покосившись на растерянного Алексея. Было видно – ему доставляет наслаждение та ситуация, в которой оказался ученик.
– Так что вы придете вместе с господином графом, – довольно улыбнулся Воронцов. – По-моему, это будет справедливо. Тем более вас следует представить обществу, а более удобного случая нельзя и придумать.
Алексей вынужден был поблагодарить за приглашение, стараясь, чтобы голос звучал не слишком обреченно.
До дома добирались пешком. Уставший и полусонный Алексей еле передвигал ноги и ворчал, сетуя на то, что граф отказался от предложенной Воронцовым кареты.
– Полноте, юноша, – снисходительно заметил Сен-Жермен, – в вашем возрасте стыдно уставать от одной бессонной ночи. Прогулка на свежем воздухе полезна. Да и магическая подпитка мне необходима. Магия растворена в воздухе, в окружающем нас пространстве. Правда, ее очень мало, мельчайшие крупицы, поэтому обычный человек этих крупиц не замечает.
– А я, – перебил Алексей графа, – я могу чувствовать магию?
– Ну, судя по результатам наших испытаний, можете. Причем весьма неплохо. А вот использовать магию, к сожалению, не в ваших силах. Кстати, в помещении, где живут постоянно, живой, природной магии и вовсе нет, – продолжил Сен-Жермен. – Только переработанная человеком, отходы, так сказать. Много ли проку от переваренной пищи? Вы же ее кушать не будете?
Алексей поморщился, возникшая ассоциация была неприятна. А Сен-Жермен продолжал. Видимо, поговорить он вообще любил, и сейчас пользовался случаем порассуждать о предмете своего интереса:
– Правда, когда человек испытывает сильные чувства: страх, ненависть, любовь, то он и сам становится источником магии. Волнами растекаясь от такого человека, магия пропитывает все вокруг, накапливается в вещах, делая их отчасти магическими. Но если человек, владевший этими вещами, умер, то магия не исчезает, но становится как бы мертвой. Эту мертвую магию можно ощутить, поэтому некоторые люди так неуютно чувствуют себя в окружении старых вещей. Почувствовать мертвую магию могут многие, но вот способность ее использовать, преобразовать в живую – очень редкий дар.
– Значит, артефакты, амулеты всякие, это просто древние вещи? – Алексей заинтересовался тем, что говорил граф, и даже забыл про усталость и сон.
– Ну, не совсем так. Артефакты специально насыщаются магией при помощи заклинаний или магических знаков. Нанесение знаков эффективнее, так как в этом случае артефакт дольше сохраняет волшебную силу, а иногда и сам может аккумулировать магическую энергию из окружающей среды. Самостоятельно, без дополнительной обработки, это могут делать только драгоценные камни. Каждый самоцвет – по-своему, и каждый – разную энергию. Поэтому они так ценятся магами и часто используют в древних амулетах.
Алексей покосился на украшенные перстнями руки Сен-Жермена и спросил:
– Это из-за магических свойств камней вы носите столько украшений?
– В том числе и из-за этого. Но мне вообще нравятся драгоценные камни – эти слезы земли, да и сбережения в них хранить удобно. Себя я всегда смогу защитить, а вот удастся ли уберечь от воров сундук с золотыми монетами – не уверен.
– Я раньше считал волшебство детской сказкой, – задумчиво произнес Алексей. – Я был уверен, что в моем мире магии нет.
– Ну, в чем-то вы правы, молодой человек. В том мире, точнее, в том времени, откуда я вытащил вас, магии действительно практически нет. Ее и сейчас меньше, чем тысячу или пять тысяч лет назад. Наверное, в природе все же живая магия конечна, и с каждым столетием ее становится все меньше. Виной этому сами люди, безрассудно использующие ее в течение многих тысяч лет, тем более, огромное количество магии «запечатано» в артефактах.
– Получается, что, используя артефакты, каждый человек может творить чудеса? – Алексею становилось все интереснее, он чувствовал какое-то странное возбуждение, напоминавшее азарт, а возможность стать учеником мага показалась неожиданно привлекательной.
– Я не люблю слово «чудеса», – Сен-Жермен, казалось, не замечал возбуждения своего собеседника. – Оно подразумевает нарушение законов природы.
– А разве это не так?
– Не так. То, что люди называют «чудесами», не противоречит законам природы. Оно лишь противоречит их представлениям об этих законах. Первобытный дикарь и простой дождь считал чудом.
– Но, господин граф, вы не ответили на мой вопрос об артефактах. – Алексею было интересно, конечно, послушать рассуждения Сен-Жермена о чудесах, но знание свойств магических амулетов казалось более важным. С практической точки зрения.
– С артефактами все не так-то просто, запас магии в них ограничен. Если его расходовать, то он истощается, сила артефакта слабеет, а потом он и вовсе становится никчемной красивой безделушкой. У каждого человека есть хотя бы небольшой магический потенциал, который позволяет ему использовать артефакт, иногда даже этого не осознавая. Что-то изменяется в его жизни или в жизни его близких, а он этого не замечает или не придает значения, объясняет случайностью, стечением обстоятельств. Древние амулеты и талисманы, доступные людям, например, хранящиеся в открытых коллекциях, быстро истощаются. Другое дело спрятанные, запечатанные глубоко под землей, в гробницах и тайниках. Они очень сильны.