Я мгновение подумала:
— Нет, этот — в пекло. Ушел, но обещал вернуться. Да еще посулил месть со стороны адских родственников. Всем, говорит, про тебя расскажу, всем пятнадцати миллионам! Как я теперь буду спать по ночам?!
Я содрогнулась. Альва пожал плечами.
— Ну и хорошо. Пусть расскажет. Известность в нижних мирах тебе, как практикующему экзорцисту, не помешает. Демоны будут пробовать тебя на прочность, вместе и по отдельности, пока не убедятся, что ты неуязвима. Надо нарабатывать репутацию! Ну а когда она будет, можно расслабиться — демоны начнут сами удирать при одном твоем имени... Оно станет для них страшнее печати великого амира!
— Да ну, хватит подкалывать! Ох, как я устала, в глазах красно... Пошли, пропустим по кружечке?
Альва вдруг стал серьезным.
— Зачем ты опять гоняешь демонов? Ты же вроде перешла на целительство?
Я скромно потупилась.
— Это тема моего диплома. «Болезнь как форма одержимости».
— А, что-то такое слышал, — усмехнулся он. — Вся кафедра целительства в шоке от твоей темы.
— И что тут такого?! Между прочим, мою «Окончательную Панацею» уже признали и даже методичку по ней выпустили...
— Теперь понял, почему тебя лекарки прозвали Имахена Чертополох...
— Хе-хе, я тоже сначала не поняла. Думала — из-за моей прически... Надоели до смерти своими тупыми шуточками — о том, как правильно пытать больных! Идиотки! Кстати, я обнаружила — только тсс, никому ни слова! — что древние мурабиты были почти такого же мнения о природе полезней! К сожалению, в дипломе на них не сошлешься — переводов нет, только обрывки цитат без указаний источников...
— Ну-ка, ну-ка! Интересно!
— Они считали, что у демона нет самостоятельного существования. Он всегда привязан к человеку...
— Как симбионт?
— Нет, как паразит. У демона нет собственной жизненной силы. Человек добровольно его кормит собой. Цель существования демона — раскрутить его на это.
— Гм... Красивая теория.
— Только предположение. Не исключено, что демоны берут энергию и из других источников. Но согласись, оно многое объясняет.
— Это верно, — задумчиво протянул Альва, глядя в сумрак парка. — Но ретрограды с кафедры никогда не утвердят тебе эту тему. Уж скорее они признают болезнь живым существом, как несколько лет назад предполагал один чудак, который занимался исследованием эпидемий...
— А вот и нет! — торжественно заявила я. — Тему уже утвердили!
Альва бросил на меня пронизывающий взгляд.
— Отец замолвил слово?
Я смущенно засмеялась.
— Ну... угадал. Папа хохотал полдня, когда ее узнал, сказал, что если государственные дела не помешают, лично придет посмотреть, как я буду защищать диплом, — не хочет пропустить такое зрелище... Но самое главное — в его канцелярии мне выписали вот это!
Я вытащила из рукава свернутую трубочкой бумагу с печатями. Альва развернул ее, быстро проглядел, перевел взгляд на меня и улыбнулся — одними губами.
— Направление на спецкурс практической демонологии?
— Ага! Я до сегодняшнего утра даже не слышала, что такой существует! То-то они там удивятся, когда меня увидят!
— Почему?
— Ну, ведь демонолог — это прожженный, опытный маг, взрослый мужчина, жестокий, без нервов... И тут появляется какая-то девчонка! Ха-ха!
— Ты уже ходила туда?
— Нет еще. Я только сейчас — с практикума по целительству, и сам видишь, едва сижу от усталости. Сегодня уже никуда не пойду, кроме ближайшей таверны, а завтра...
Я потянулась за направлением, но Альва, словно не заметив моего жеста, положил бумагу на колени и разгладил ее ладонями. Его лицо с опущенными уголками губ и тяжелыми веками вдруг показалось мне недобрым и постаревшим — видимо, от усталости.
— Амирская печать, — произнес он глухим голосом, проведя пальцами над поверхностью воскового оттиска, но не касаясь его. — Страшная вещь! Ее силой можно изгнать почти любого демона... И не подделать... А запись обычная. Стандартный бланк, чернила... Едва ли кому-то приходило на ум, что можно, не трогая печать, просто заменить имя...
— Это ты к чему?
— Отдай направление мне.
В первый миг я вообще не поняла, о чем он.
— Что?!
Альва, глянув на меня тяжелым взглядом, раздельно произнес:
— Я хочу пройти спецкурс демонологии.
Несколько мгновений, позабыв о демоне с его мстительными родственниками, я смотрела на друга, не веря своим ушам. Что за чудеса! Как странно, чтоб не сказать нелепо! Аспирант с кафедры истории магии говорит, что ему надо попасть на самый закрытый в Академии спецкурс! Зачем вообще Альве практическая демонология, он же теоретик! Он и так прочитал, наверно, все книги амирской библиотеки и знает о демонах побольше всех нас взятых!
— Ты что... хочешь подделать мое направление?!
Альва побледнел еще сильнее, став из просто усталого каким-то даже сероватым.
— Я никогда ничего ни у кого не прошу. Но у меня нет другого выхода. Мне нужен этот спецкурс. А у тебя есть направление.
— Но зачем?!
— Тебе нужны объяснения? Моей просьбы недостаточно?
Как он это сказал! Смотрел на меня почти с ненавистью. Я даже испугалась. Но сказала:
— Вообще-то недостаточно.
Я ожидала вспышки гнева, но он только ответил тихо:
— Ты даже приблизительно не понимаешь, чего мне стоит этот разговор. Чего мне стоит просить о таких вещах — именно тебя...
— Почему это — именно меня?
Губы Альвы скривились.
— Ты ведь воспитана на женской половине и не имеешь понятия о том, что такое честь.
Я вздрогнула, словно снова получила оплеуху, и ответила язвительно:
— Так попытайся объяснить! Что такое честь и почему она требует от тебя подделать документ с печатью великого амира?
Альва сплел пальцы. Сейчас он казался очень далеким...
— Гранд живет не только сам за себя, как какой-нибудь простолюдин, не помнящий родства. Он чувствует себя побегом на дереве, уходящим корнями в прошлое. За все свои поступки он отвечает перед предками. И за предков тоже.
— Как это?
— То, что так раздражает низкородных — гордость за предков, — имеет и свою оборотную сторону. Ответственность за их деяния.
— Не понимаю! Как можно отвечать за то, что совершил не ты?
— Например, исправить причиненное предками зло.
Я наконец начала понимать, к чему он клонит.