— О каком зле ты говоришь?
— Есть такое место на западе — край Мураби. Век назад мои предки принесли туда смерть.
Я напрягла мозги, вспоминая историю войн за последние сто лет.
— Ты хочешь сказать — освобождение?
— Нет, — жестко возразил Альва. — Только смерть и хаос. Ты знаешь, что там сейчас происходит?
— Конечно, нет! Кому интересно, что творится в далекой нищей провинции?
— Верно. Никто не знает. Никого не волнует, что сто лет назад Мураби было процветающим царством. А сейчас там царят безвластие и тьма.
— Почему?
— Край стал непригоден для жизни. Там слишком много нечисти. Немногочисленное выжившее население теснится на побережье, в портовых городках, но еще лет десять-двадцать, и уйдут и они.
— Погоди, а ты откуда знаешь?
— Добыть сведения несложно, было бы желание.
Я задумалась.
— Так при чем тут ты? Пусть местные власти напишут прошение на имя великого амира. Обратятся к нему за помощью...
— Уже просили. Им отказали, — холодно ответил Альва. — Кому интересны жители «далекой нищей провинции»? Пусть выживают сами! Мы разорили их и бросили на произвол судьбы, понимаешь, Имахена? Я не могу жить с таким грузом на совести...
— Но почему именно ты?!
— Потому что, кроме меня, им никто не поможет.
Я молча уставилась на Альву. На мой взгляд, то, что он сейчас говорил, выходило далеко за пределы нормальной человеческой логики и здравого смысла. Но он смотрел на меня твердым взглядом и явно сам верил в свои слова. И держался так, будто у него за спиной стояла невидимая армия.
На миг промелькнула мысль, а не сошел ли он с ума. Ответственность за преступления предков! Почему-то великого амира такие вопросы не мучают. И еще вопрос, считает ли он завоевание Мураби преступлением...
— Вижу, ты считаешь меня полоумным. В самом деле — зачем бросать вызов демонам, когда все нормальные люди от них бегут? Зачем ходить в те места, где они обитают? Зачем рисковать своей душой и жизнью ради людей, которых ты даже не знаешь? Но ведь ты, Имахена, делаешь то же самое. Зачем?
— Как зачем? Я целительница, это мой долг...
— И мой тоже.
Такая сила звучала в его словах, такая убежденность и своей правоте, что в моей душе что-то перевернулось. Я вдруг поняла, что верю ему. То, что мгновение назад казалось безумием, стало единственным возможным путем. И, поверив, я поняла, что не смогу отказать ему в помощи. Даже больше того. Что я сама не успокоюсь, пока не сделаю нее, что в моих силах, в лепешку расшибусь, чтобы помочь Альве достигнуть цели.
— Но на что ты рассчитываешь? — спросила я дрогнувшим голосом. — Что ты можешь один?
— Очень много. Как и ты. В борьбе с демонами главное оружие — знания и воля. Нет такого демона, которого человеку нельзя победить. Самый сильный из них по определению слабее любого человека. Тот человек, который поймет и поверит в это, станет для них неуязвимым.
Я не могла отвести глаз от Альвы. Я уже не слышала, что он говорит.
Слова не имели значения. Бескомпромиссная жертвенность — вот что меня так тронуло. И железная воля — которая цепляла еще сильнее. Душу вдруг охватил подъем. Так вот он какой, мой Альва! Вот что скрывается за его невозмутимой маской и библиотечными исследованиями! Я ощутила себя мелкой и ничтожной рядом с ним, но в конто веки меня это ничуть не огорчало, а даже радовало. Ну да, я тоже собираюсь сражаться с демонами по мере сил и возможности, как врач и экзорцист, — но такие великие и благородные цели, как у Альвы, мне даже на ум не приходили!
Как я еще могла колебаться?!
— Ты попадешь на спецкурс, — сказала я охрипшим от волнения голосом. — Забирай направление, оно твое.
Альва свернул бумагу в трубочку, аккуратно убрал в рукав и поцеловал мне руку.
— Я не забуду этого, Имахена.
Его глаза полыхнули. Меня бросило в жар, кровь застучала в ушах. Неудивительно, что даже голос его в этот миг показался мне незнакомым, чужим.
С утра мы грабили башню чародея. Точнее — проводили раскопки верхнего этажа. Наземная часть башни превратилась в кучу камней вперемешку с битым стеклом, разрозненными обломками приборов и мебели. Что под ними — оставалось только гадать. Детишки были разочарованы. Я — нет, поскольку еще накануне просмотрела развалины с помощью внутреннего зрения. Кроме двух верхних этажей, у башни имелось три подземных, и конечно, самое интересное осталось похороненным там. А именно, лаборатория, где старикан проводил эксперименты по превращению живой материи... в другую живую материю. Некоторые из результатов экспериментов, в том числе и на основе прошлогодних человеческих жертв, и теперь находились под землей. И хорошо — мне бы не хотелось показывать их ребятам, особенно Эризе, чтобы окончательно не подорвать в ней веру в человечество и колдунов в частности.
Наземные этажи, судя по всему, были просто жилыми. На последнем была обсерватория, что доказывали многочисленные приборы для наблюдений за звездами, ныне превратившиеся в кучу гнутых трубок и разнокалиберных осколков. Кое-где из-под камней виднелись обрывки пергамента с вычислениями и схемами. Мурабиты были отличными астрономами и астрологами. Над развалинами висел слабый химический запах. Я принюхалась, пытаясь уловить запахи знакомых ингредиентов. Та-ак, он тут и зелья составлял, да такие занятные... «Ну до чего же жалко, что Брух прикусил язык!» — в сотый раз подумала я, невольно сердясь на Эризу. Могла бы и спросить позволения, прежде чем разваливать башню до основания!
С другой стороны огромной каменной кучи донесся радостный возглас Хассима. Я взобралась на кучу и глянула вниз — ага, ребятки откопали сундук, причем неповрежденный! Я быстренько спустилась к ним, и вскоре совместными усилиями сундук был открыт. Увы, внутри не нашлось ничего, кроме одежды — роскошной и старомодной. Наверно, это был гардероб чародея, которым он дорожил, Как памятью о прошлом. У Хассима от жадности при виде золоченой парчи чуть слюна не закапала. Я равнодушно отвернулась. Дорогих тряпок я могла накупить и в столице, было бы желание...
И снова дикие вопли — теперь Эриза. А она чего? Ах вот оно что — из-под развалин таки выбрался один из плодов эксперимента. Между камней, быстро перебирая шестью тощими длинными лапками, текла странная серая змейка. Хассим, недолго думая, швырнул в нее найденным в сундуке серебряным кубком. Змейка тут же зашипела, свернулась в клубок и растопырила иглы.
— Не подходи! — крикнула я. — Она может прыгнуть или плюнуть ядом!
Вместо ответа Хассим с размаху поддал ее ногой. Змея-еж взмыла в воздух и сгинула в подлеске.
— Ну зачем ты это сделал! Где мы ее теперь поймаем!
— А зачем она нам?