– Ага! – закивала с иронией Мария. – Только вот где ты и в какой нищете собираешься эти триста лет прожить? В Южной пейчере Рушатрона? Или на Землю дорогу знаешь?
Катя тоже поддержала свою старшенькую сестру:
– Куда угодно! Хотя на Землю предпочтительнее. Но мы тут, кажется, навсегда застряли. И все из-за твоего Борьки! Если бы не он, мы бы про людоедов и кречей до конца жизни не знали.
Лидер компании на это только вздохнула:
– Моего? Или нашего? Ха! Разбаловала я вас! Все, поговорили, отдохнули – и в путь!
После чего поспешила к развешанным на копьях шарфикам и нижнему белью и стала одеваться. Поэтому не слышала, как Катька печально пожаловалась сестре:
– Если бы меня хоть Миурти отыскал и замуж предложил. А тут… Так и сложим свои бестолковые головы.
– Да уж! Подгадили нам эти аспиды! – Вера подцепила ногой небольшой камешек и швырнула его в сторону обрыва. – И ведь как удачно складываться все началось: баронессами стали официально, земли свои получили… почти.
– Слушай, а что, если Апаша правду говорит о сокровищах, городе и титулах? Все-таки тоннели мы нашли! Значит, она права!
– Да ладно тебе, губки раскатала, словно дитя при виде конфетки. Тоннель – это одно. А сокровища – сказки венского леса. Точно так же, как город и титулы, которые зроаки и построить дадут, и печать на гербовой бумаге поставят! Жди!.. Ох! Смотри, она нас даже ждать не стала! Вот вредина! И даже страховки от нас не ждет!
И обе сестры бросились догонять двинувшуюся по тропе Марию.
Обратная дорога показалась Ивлаевым гораздо более короткой и привычной. Мало того, они теперь по левой руке, благодаря тому, что Светоч поднялся к полудню, могли рассматривать лучше, что творится внизу. И пару раз явно заметили в проблесках между стен ущелий мелькающие черточки летающих сатиров. В своих предположениях Катерина не ошиблась, самые мобильные части уже спешили отыскать тех, кто нанес такой огромный и качественный урон армии империи Гадуни.
Наверняка кречи рассмотрели людей на отлично освещенной траверсе, потому что попытались форсировать недостижимые для себя высоты, чтобы хоть примерно рассмотреть то место, где три фигурки сойдут с траверсы.
Когда девушки опустились в пещерку, обсудили и это слежение с точки зрения опасности для себя лично. Вроде ничего страшного, паниковать не стоило, но лишь до той поры, пока не прибудут поисковые отряды с запада. А ведь раньше выскользнуть из этого готового захлопнуться капкана никак не получится. Ранение зуавы не позволяет немедленно покинуть тоннели и вскачь податься в центр Борнавских долин, а потом и к Грохве, куда и будут отступать покинувшие Ледь однополчане. Немного утешало, что спуск от траверсы к тоннелям идет наискось и уходит далеко в сторону, но против крупномасштабной операции по поиску это не даст большой форы.
Так что больше ничего не оставалось, как усиленно думать на ходу, уже во время спешного спуска по крутому тоннелю.
Наилучшее и в то же время самое простое решение предложила специалист по архитектуре:
– Чего мы так переживаем? Заложить проход в пещеру с лошадьми – дело не одного дня, это правда. Но зачем нам замуровывать? Давайте просто устроим маленький камнепад и завалим намертво.
– А потом? Выбираться наружу через медвежий лаз? Лошади там никак не пройдут, и мы сами превратимся в медведиц, – сетовала Катя. – Ты сама любишь такие картины: Шишкин, «Медведицы». Кисть, масло.
– Так придумай что-то лучше!
– Не рассуждаем! – прикрикнула на близняшек Мария, сердито на них оглянувшись. – Как только спускаемся в пещеру с зуавой, сразу бежим к западным выходам и устраиваем завал. И без всяких споров или проволочек. Если кречи смогут на бреющем стартовать от Леди, то будут здесь рыскать уже через несколько часов. И легко заметят пыль от завала.
– Но как же еда? Вода? – возмущалась Катерина. – У нас ни поесть нечего, ни покупаться негде. Лошадям корма тоже осталось дня на четыре, не больше.
– Вот потом и будем думать, – продолжила спуск лидер компании. – Да и надо надеяться, что зроаки не станут нас разыскивать месяцами. Пересидим два-три дня и смотаемся отсюда под покровом ночи. Правильно? Вот и хорошо. – Она добралась до лаза, ведущего вниз, посветила туда факелом и крикнула: – Зуава! Тетя Апаша! Как ты там?
И замерла в ожидании. Напряглись в плохом предчувствии и близняшки. Но сколько девушки ни вслушивались, сколько ни звали повторно, ответного крика так и не раздалось.
Просыпался я, можно сказать, с частичным провалом памяти. Наверное, по той причине, что мне снился очень приятный сон: будто я нахожусь на чердаке нашего деревенского дома в Лаповке, среди своего любимого бардака из деталек, полусобранных устройств, компьютера и нескольких экранов. И мне там так здорово, так радостно и так уютно, что хочется просто сидеть в старом кресле и ни о чем больше не думать. Правда, слишком долго пребывать в неге и покое мне не дали. Девичьи руки обвили меня сзади, потом развернули лицо чуть вверх и в сторону, и мои губы соединились в страстном поцелуе с губами… Неужели?! Обнимала меня и целовала вовсе не Машка!
В следующий момент пришло узнавание: да это же Мансана! Чарующая, томная, распространяющая дурманящие запахи своего молодого, бушующего гормонами тела. Мое тело привычно стало разворачиваться с креслом, руки обхватили девичий стан, прижимая красавицу к себе и усаживая на колени. Поцелуй стал еще более томным и страстным. Заодно и гордость за себя появилась: ну да, теперь я вырос и легко могу Мансану даже на руках носить!
И тут же следом недоумение: странно, а как моя любовница оказалась в Лаповке? А если сюда вдруг нагрянет Мария?! Словно по заказу, послышался стук каблучков на лестнице, ведущей на чердак. Что сейчас будет!..
Я попытался прервать поцелуй и оглянуться на ведущую вниз лестницу, но женские руки с неожиданной силой преодолели мое сопротивление, прижимая меня так, что стало трудно дышать. И я понял, что я все тот же маленький больной недоросль, который с нормальной девушкой и то справиться не может.
Тут включились иные силы моего сознания, начинающие напоминать иные события, никак не связанные с родной деревенькой: «А ведь вырасти мое тело все равно успело. Точно! Потом, правда, спина опять заболела, и пришлось ее лечить».
Ну дальше уже, по всей логике, благостный, пусть и сильно тревожный сон просто обязан был оборваться. Потому что мозг проснулся окончательно и наградил меня самыми свежими воспоминаниями, которые случились со мной и накануне, и данной ночью. Я вспомнил все!
Но в тот же момент отчетливо понял, что мои губы только что начали отходить от затяжного, страстного поцелуя, происходившего в реале! И словно в подтверждение моего понимания, над ушком у меня проворковал ласковый голос:
– Ты так здорово целуешься. Кто тебя научил?