– Займись лучше делом! – прикрикнула и лидер компании. – Вон, пока мы тут прослушиваем, смотайся лучше в остальные три мира, которые ведут с плиты! Они тоже в кружках и тоже с молнией рядом, так что оттуда тоже есть переходы обратно. Пошла!
Страшно обиженная любительница танцев подалась к восьмиугольной плите с жутким недовольством и озлобленным ворчанием:
– Сами… дуры. И сами заслеплены! Мозги бы вам прочистить, да нет на вас Бореньки! Он бы вам показал, как меня за волосы дергать! – (В ответ от окна ей просто молча показали кулаки, намекая, что сейчас еще набавят, а то и вообще волосы выдернут.) – Ничего-ничего, вот брошу вас, найду своего лейтенанта Миурти, и будете вы без меня плакать. Никогда больше к вам не вернусь! Злые вы! И без капельки романтики. А все потому, что вас никто не любит. Никто! Даже…
Она запнулась на полуфразе, видя, как все три воительницы повернули в ее сторону лица в ожидании конкретного имени. Кого это, мол, не любят?
– Ай как страшно! Вся дрожу. И что тут за значки такие?.. Интересно!
Ей и в самом деле показалось, что побывать в иных мирах в тысячи раз интереснее и полезней, чем выслушивать бред хвастающихся паломников. Вдруг там тоже подобные статуи? И вдруг они тоже заполнены несметными сокровищами? Такие мысли вмиг застлали Катерине глаза туманом мечтательности, и она взялась за дело со всем присущим роду Ивлаевых рвением.
Значки были разные, никогда ранее не виданные и несколько несуразные. Звезда на фоне волны. Два облачка друг над другом. Некий зверь с бивнями, не то мамонт, не то морж. Каждый обведен кружком. Заметив, какой именно и где находится, девушка взобралась на плиту, сняла заплечный мешок, куртку с тяжеленными кожаными вставками, служащими броней, и даже расправила волосы. Захотелось быть красивой и эффектной. Затем выбрала мир со зверем для посещения первым. Еще подумала перед переходом:
«Наверняка цветущий рай! Полно цветов и россыпей алмазов».
Презрительно фыркнула в напряженные спины своих подруг и опекунши и смело шагнула в неизвестность. Как только приставила левую ногу к правой, ее чуть не сшибло ледяным порывом ветра, и ударившие по распахнутым глазам снежинки вызвали обильные слезы. Но рассмотреть все-таки удалось: несколько ступеней впереди, а потом бескрайняя, покрытая льдом и снежными торосами равнина. Причем снег не белый, а какой-то серый с мертвенно-синеватым оттенком. Ледяная пустыня!
Почувствовав, что становится сосулькой, Катя быстро развернулась и шагнула с бетонного, обледеневшего постамента обратно.
«Если бы там поскользнулась, по ступенькам бы уже не взошла!» – думала она, сотрясаясь от холода, стуча зубами и с поспешностью напяливая на себя куртку.
В сторону вернувшейся из иного мира подруги никто даже не оглянулся: то ли не услышали возвращения, то ли так увлеклись прослушиванием. Поэтому путешественница и не стала что-то кричать, стонать и привлекать к себе внимание. Молча стиснув губы, шагнула туда, где имелся значок в виде двух облачков.
«Раз на раз не приходится! Если там не повезло, то тут…»
В следующий момент у нее перехватило дыхание, и тело не спеклось лишь по той причине, что оно еще оставалось обледеневшим после предыдущего мира. Даже не рассматривая мелькнувшие барханы и вьющиеся над ними смерчи песка, девушка шагнула обратно и, только оказавшись в полом туловище «Ласточки», шумно набрала нормальный воздух в легкие.
«Это я такая невезучая или дальше все-таки утону в сокровищах? Ведь недаром там звезда на фоне волны! Если и в третьем мире не повезет, плюну на все эти путешествия, и пусть первой всегда шагает Машка!»
А после шага она оказалась на площадке какого-то возвышения над морской пучиной. Сзади – пустота. Спереди и с боков – поручни. А чуть дальше и впереди вздымается огромная кошмарно-черная волна. Не в силах развернуться, Катя только и успела, что схватиться мертвой хваткой за поручни и испуганно завизжать. Громада волны разбилась о башенку, ударила по ее основанию и тяжеленной шипящей пеной облила свидетельницу своего падения с ног до головы.
Дожидаться следующей волны испытательница порталов не стала. Живо развернулась и на дрожащих ногах вскоре уже стояла на восьмиугольной плите. Вода с нее текла ручьями, шумный всхлип вырвался вместе с чихом, но все равно, кроме Веры, никто не обернулся. Зато она, увидев сестру в таком состоянии, скользнула вниз с ящиков и поспешила на помощь. Все-таки двойняшки любили друг друга, чувствовали боль друг друга как свою, и в подобных случаях забывались все предыдущие распри и обиды.
– Что там такое?! Кто тебя облил?
– Море… Страшное!
– Мамочки родные, снимай же с себя все, не то простудишься! Вот горе ты мое!
Пока сестры помогали друг другу и делились впечатлениями, Мария и Апаша продолжали внимательно вслушиваться в обращения молящихся к своей богине. И все больше и больше недоумевали: а паломники ли это? И молятся ли они?
Никто ничего не просил. Никто ни на что не жаловался. Даже скорбно и несчастно выглядевшие женщины старались поведать что-то хорошее, радостное и доброе. Чаще всего откровенно хвастались, особенно молодые и гордые. Те, кто поскромней, просто пересказывали маленькие житейские радости. Как то: невестка удачно родила, девочка очень славная, назвали Ниночкой. Или: внук не погиб, вернулся живой и здоровый с равнины, и теперь в семье на две коровы больше. А то и: сын завтра идет свататься к дочери десятника! И девушка уже ответила предварительным согласием. Большой почет и уважение для рода. Скоро будет свадьба. Прекрасная Герчери тоже приглашается на праздник, и все очень надеются, что она не обделит молодых своим даром продолжения рода.
– Поняла! – зашептала зуава. – Герчери у них – богиня любви! Как у нас Лада – покровительница рода. Получается, что у них тут бытует мнение, что богиня одобрит любое благое начинание, если совершить к ней паломничество.
– Все равно странное это паломничество, – возражала Мария, пока следующая по очереди женщина внизу что-то неразборчиво бормотала, склонив голову. – Получается, что для этого в лагере надо прожить огромное время, вон, даже за новыми животными приходится в долины наведываться, да еще с риском для жизни.
– М-да, мне тоже это не нравится.
Во время очередной паузы в прослушивании из-за тихого голоса сгорбленного мужчины к окошку подобрались близняшки. Комментарии быстрой скороговоркой об иных мирах давала Вера, а Катерина лишь кивала головой да все пыталась отогреться, завернувшись в куртку сестры. Хотя под конец все-таки высказалась:
– Не знаю, кто здесь в этой статуе жил раньше, но это был явный любитель экстремальных ощущений. Там такой кошмар, такой ужас!.. Вполне возможно, что он отправлял туда смертников.
Не успели гостьи иного мира обсудить новые миры, как к «первому микрофону» приблизился дородный, солидный воин. Видимо, не последняя шишка среди паломников, потому что его послушать даже выстроились возле подошв богини несколько десятков обитателей близстоящих шатров и жалких жилищ. Воин ухватился за палец статуи так, словно хотел его вырвать, второй рукой расправил пышные усы и стал восклицать в лицо отклонившейся богини: