Враль? Конечно. Наверное, слушатели покатывались от хохота, держась за животики. Это для нас царь Итаки знаменитый путешественник, хоть и поневоле, а для современников Гомера он был отъявленным лгуном. Украсть из Трои не только священный палладий (статуэтку небольшого размера, что для внука знаменитого вора не составляло труда), но и двух белоснежных коней Реса — национальное достояние троянских конюшен — можно, лишь предварительно споив до полной невменяемости всех троянцев от стара до млада и открыв ворота, — коней под мышкой не унесешь.
Гомер устами Одиссея просто рассказывал современные ему анекдоты, которые весьма отличались от нынешних, зато действительно вызывали гомерический хохот у слушателей.
Откровенное вранье с массой преувеличений звучит тем смешней, чем более высоким слогом пересказано. Имел слепой дедушка Гомер чувство юмора… А то, что оно не вполне понятно нам, так не для нас сочиняли.
И «Война мышей и лягушек» вовсе не чья-то пародия на гомеровский эпос, как пытаются ее представить, а произведение самого слепого насмешника. Разве не пародия — назвать скромного болотного ужика Гидрой?
Откровенных несуразностей хватает и в повествовании об аргонавтах, чего стоит один рассказ о «переброске» корабля «Арго» от реки Эридан в реку Родан (Рону) в земли кельтов или перенос в течение двенадцати дней корабля на руках через ливийскую пустыню до Тритонийского озера! Аргонавты за один день оказываются то на востоке Черного моря, то на западе Средиземного, то за недельку пробираются (с кораблем на руках?) от Истра к Женевскому озеру (в Рону), то вдруг телепортируются в Ливию, потому что от берегов Пелопоннеса к побережью Африки за сутки даже сейчас попасть можно только самолетом… Причем за ними с той же скоростью мотается и колхидский флот, отправленный вдогонку царем Колхиды Ээтом с целью расправы за убийство сына и измену дочери.
Можно долго указывать на откровенные нелепости, но в том-то все дело, что этих нелепостей ахейцы не замечали, для слушателей-ахейцев Колхида, остров Ээя, Рона, кельты, тавры, феакийцы, циклопы и прочие были «где-то там», то есть далеко, а потому неясно. Никто не представлял себе расстояний и даже взаиморасположения Эридана и Родана, места жительства многих народов, поэтому скалы Сцилла и Харибда в легендах заступали героям путь то на востоке, то на западе (в зависимости от погоды?). Для нас большинство этих названий тоже мало о чем говорят. Многие ли помнят, где Рона, а где Эридан (Рона делит пополам город Женеву, а Эридан течет через Афины), все ли могут сказать, сколько гектаров леса нужно вырубить в качестве просеки, чтобы перетащить корабль от Истра (Дуная) до Швейцарии?
Для ахейцев повествование об аргонавтах означало настоящие сказки, сродни нашим фантастическим произведениям середины двадцатого века, в которых описывались посещения туманности Андромеды или вообще границы Вселенной. Кто же будет придираться к неточностям во взаимоположении разных там туманностей? Сотня тысяч парсеков левее, сотня правее…
А вот десять лет пребывания почти у дома в Эгейском море, где и запутаться невозможно, — это совсем другое, это смешно. Вы же посмеетесь над придурком, спьяну принявшим статую Свободы за скульптуру Петра Великого работы Церетели? Или спутавшим очертания пирамиды Хеопса с сараем своей бабушки? Для ахейцев времен Гомера это было равнозначно «узнаванию» очертаний мыса Малея во время бури. Потому и смеялись.
Плюс все тот же гекзаметр… Попробуйте высокопарным слогом пересказать, как в выходные на даче в стельку пьяный сосед пару часов ползал по огороду в поисках лифта, а потом еще минут двадцать демонстрировал виртуозное владение «великим и могучим», приняв за лифтовую совсем другую кабинку, в которой засела его теща.
Если сумеете сохранить серьезный вид, гомерический хохот слушателей обеспечен.